Он притиснулся ближе и опустил руки на стену по обе стороны от головы Жозефины, создавая иллюзию, что той некуда деться, но оба отлично знали, что Жозефина может ускользнуть — и всегда могла. Однако пламя внизу живота от этого лишь разгорелось сильней. Теперь запах Рона обволакивал её с ног до головы, заставляя задыхаться и едва не терять сознание. Жозефина до боли прикусила губу, заставляя мозги встать на место.
— Мне не стоило этого делать, — сказала она тихо, не отводя взгляда от глаз Рона, и тут же разглядела промелькнувшее в них разочарование.
— Я был прав. Всё на зло мне.
— Конечно, — Жозефина слабо улыбнулась.
— Зачем? За что ты так меня ненавидишь?
Жозефина пожала плечами. Она и сама не знала ответа. Она вообще предпочла бы сейчас не говорить, а просто раствориться в этом запахе и в этом тепле.
«Я тебя люблю» — промелькнуло в голове и наверняка отразилось в глазах, потому что Рон наклонился, собираясь поцеловать её. Руки Баттлера скользнули ниже, легко забираясь под пиджак и оглаживая бока Жозефины сквозь тонкую блузку. Пламя стало нестерпимым, Жозефина подалась навстречу, вжимаясь в Рона всем телом и ощущая у бедра тего напряжённую плоть. Секунду она просто наслаждалась этим чувством обоюдной нужности, а затем закрыла глаза и отвернулась раньше, чем губы Рона коснулись её губ.
Наваждение стремительно таяло, а на смену ему приходило то самое состояние неразрешившегося возбуждения и кристальной ясности ума, которое бывало утром после снов о Баттлере.
— Рон, — позвала Жозефина тихо.
Открыла глаза и вгляделась в усталое лицо Баттлера. Глаза его тоже были закрыты, и сейчас Жозефине казалось, что он по своему обыкновению не спал несколько дней. Жозефина подняла руку и осторожно погладила Баттлера по волосам. Тот на секунду рванулся навстречу её ладони и тут же замер, открыл глаза и в упор посмотрел на Жозефину.
— Рон, — повторила Жозефина тихо, — я могу сдаться. У нас с тобой будет такой секс, которого не было уже три года. Но когда ты проснёшься утром, меня не будет. Ты хочешь этого?
Баттлер секунду просто смотрел на неё.
— Нет, — голос Рона слегка охрип, и Жозефине показалось, что слова даются ему с трудом.
— Я не могу быть с тобой. Ты всё так же поглощаешь меня. Ты берёшь всё, что можешь взять, а я не смогу сопротивляться тебе. Я боюсь тебя. Нет, не тебя… Того, что ты делаешь со мной. Я слишком многого хочу, а если мы будем вместе, мне придётся отказаться от всего и снова быть просто твоей девочкой. Я не могу так. И за это я ненавижу тебя. За то, что мне приходится выбирать. За то, что мы не можем быть просто счастливы. И за то, что я всё равно тебя люблю.