Ну нет. Ну опять.
Чертов зверь разбушевался.
***
— Мне нужно потрахаться. Немедленно! Женщина!
— Это не ко мне, друг. Ты обращаешься не по тому адресу. Я всего лишь убираю клетки от дерьма. Я не проститутка. Сообщу начальству, они…
— А мне плевать! Я уже выбрал тебя. Ты МОЯ. Моя, моя, моя! Я тебя пометил. Ты не вправе мне отказывать. Ты никто. Ты — моя еда. Моя добыча. Низшее существо, что призвано природой служить и поклоняться Лиграм.
— Вот еще, — я хмыкнула, мысленно показав выскочке средний палец, и принялась мыть полы. — Хоть на голове прыгай… Ты сейчас не в том положении, чтобы мне указывать, Лигр. Если ты не заметил, ты сейчас никто. Экспонат. Собственность музея. Зверушка, в которую очень скоро будут тыкать пальцами, с которой станут фотографировать и кривляться богатенькие детишки олигархов.
Я не хотела это говорить. Но он меня достал. Парень вконец зазнался. Кто-то должен снять с него корону и приземлить эту высокомерную выскочку.
Он забился в истерике. Долго гатил по клетке кулаками, орал, психовал, запугивал меня рычаниями. Его варварство продлилось долгих три часа. Моя смена закончилась. Под шумок я быстренько дала дёру из вольера.
Ура! Отдыхать. Еще один день в аду позади. Осталось лишь… Девять лет, одиннадцать месяцев и двадцать два дня. Отлично. Мелочь, подумаешь.
Ох, я попала. Мне не продержаться в этом пекле и неделе.
***
Я практически добрела до своего домика, как вдруг откуда-то ни возьмись, как сам черт из-под земли, передо мной появилась морщинистая, перекошенная от гнева и жадности рожа Рудольфа.
— Мне нужно, чтобы этот чёртов сукин сын обратился в зверя! — Савински схватил меня за шиворот. Сдавил ткань комбинезона до мошек перед глазами. — И я, наконец, смог бы организовать первую экскурсию! И получить свои денежки. Что ему ещё надо? Мне опять попросить парней отстегать этого неотёсанного дикаря как следует?
Я быстро-быстро покачала головой.
Выдохнув, браконьер всё же расслабился. Поправил свои реденькие волосы на затылке, что были собраны в крысиный хвост, и устало промямлил:
— Почему тварь не перевоплощается?
Надо сказать правду. Надо бы… но я боюсь.
— Говори, сказал! По глазам же вижу! — топнул ногой в сантиметре от моего носка.
— Он сказал, что ему нужно поесть… и…
— И? — сердито выгнул брови.
— Потрахаться.