- Тебе это нравится?
Вздрогнув всем телом, Костя повернулся - и что-то особенное, должно быть, отразилось в его взгляде, потому что Аня сразу отпрянула, помрачнев.
Он смотрел фильм без звука, но все равно не слышал, как она подошла сзади. А может, он хотел, чтобы она так сделала, и специально решил не слышать?
- Нравится… смотреть, - уточнил он, когда понял, что Аня всерьез насторожилась и смотрит на него почти испуганно, косясь на экран. Костя перевел взгляд на телевизор и сжал губы с досадой: он предпочел бы, чтобы она не видела продолжение сцены, в котором героиню трахают в рот до слез, которые градом текут по ее лицу. Его жена совершенно точно была слишком чопорной для таких вещей.
Погасив экран, он снова посмотрел ей в лицо и под влиянием внезапного порыва соврал:
- Мне жаль, что ты это увидела.
- А мне нет, - сказала она, криво усмехнувшись. - Теперь я, по крайней мере, знаю, почему ты меня не хочешь.
- Нет. Ты не поняла, - с досадой покачал головой Костя.
Он смущенно потер лоб. Впервые за последние годы ему хотелось как-то объяснить ей то, что он чувствовал. Поговорить об этом.
- Ань, послушай, я просто…
- Мне тоже интересны… фантазии, - снова перебила она, не обращая внимания на его слова. - Только я люблю читать, а не смотреть.
На пару секунд Костя потерял дар речи. Он невольно приоткрыл рот, глядя на жену. Такой откровенности от нее он не ожидал, хоть и знал, что она что-то там почитывает. Думал, какие-нибудь сопливые романы. Но… эротика?
- А-а-а, - протянул он, чувствуя себя так, словно двигается по минному полю. Но его сердце радостно подскочило, - А то, что ты читаешь, похоже на…
- Немного, да, - снова перебила Аня, не моргнув глазом. - Похоже на БДСМ-эротику. Эти практики требуют доверия и…?
- Да. Требуют.
Костя поймал себя на том, что они вот уже три минуты смотрят друг другу в глаза не отрываясь - дольше, чем за все предыдущие три года, но никто из них не отводит глаза. Перебивают друг друга, но никто из них не злится. Откровенничают, и при этом не бросают друг другу обвинения в лицо.
На Аниных щеках разливался лихорадочный румянец, и он тоже почувствовал, как поднимается температура.
- Малыш…, - тихо сказал он после долгой паузы и шагнул к ней. - Я хотел бы сходить с тобой в одно место.
И, заметив, как ее глаза мгновенно переполняются тревогой, а рот открывается, чтобы выразить опасение, добавил: