-Молодая, наверное?
-Да, двадцать семь лет.
-Что ж, Николай Григорьевич, решил - уходи!
-И ты так спокойно всё это воспринимаешь?
-А что, надо рвать на себе одежду или волосы? - ровно ответила Ирма.
-И ты ничего больше мне не скажешь?
-Отчего же, скажу: запомни одно - назад возвращаться не пытайся, не приму! Решил -уходи, без возврата!
Николай даже подрастерялся:
-Но..?
- Вещи собрал и прощай навеки! - все тем же ровным голосом сказала Ирма.
Николай тяжело вздохнул, поднялся:
-Не могу я во лжи жить!
-Понимаю, любовь! - кивнула Ирма, а на кухню ворвалась Ника, вернувшаяся за стаканом воды и услышавшая весь этот разговор. С горячностью, свойственной подросткам, подскочила к еще час назад обожаемому папочке и просто прошипела:
-Никогда, никогда не прощу тебя! Ты мне больше не отец, с этой минуты - никто! - и громко зарыдав, побежала к себе в комнату.
-Николай, уходи побыстрее!
Ирма как-то медленно поднялась со стула
-Не до тебя и твоих извинений сейчас!
Выпрямившись, пошла в комнату рыдающей Ники и, поглаживая её по волосам, тихонько приговаривала:
-Ничего, доченька, мы с тобой сильные, выдюжим!! Прости, пойду, ключи заберу!
Муж возился в прихожей, аккуратно укладывая в большую сумку теплую одежду. Ирма еле дошла, цепляясь за стенку, как старая старуха. В прихожке протянула руку:
-Что? - не понял теперь уже чужой человек.
-Ключи!
-А, да! Скажи Нике, я буду помогать, прости! - Он как-то сгорбившись пошел на выход. Ирма, собрав остатки сил, медленно-медленно закрыла дверь, ещё задвинула дурацкий засов, прикрученный Николаем, и плавно опустилась на пол.
Приходила в себя медленно, выплывая из какого-то бездонного колодца, откуда-то издалека звал её истеричный голос, она сосредоточилась, потом пришло узнавание:
-Ника, дочка, плачет, что-то случилось? С Николаем? Боже, надо собраться! - и вдруг резануло по сердцу - нет уже никакого Николая, есть только они с Никой!
-Дочь, ты почему плачешь?
-Мам, мамочка, ты, ты только не умирай! - всхлипывала и тряслась дочка. Ирма кое как приподнялась, прислонилась спиной к стенке и вздохнула - сопли-слезы лить при заикающейся дочке она точно не станет, нельзя. Притянула к себе Нику, начала покачивать как в детстве, успокаивая:
-Мы с тобой две самостоятельные, разумные деушки, да разве пропадем?
-Ннет!
-Ну вот и славно, пойдем, умоемся, а то мы сейчас как две квашонки распухшие, зареванные, некрасивые!