Мне не нужно было повторять дважды. Подхватив сумочку и телефон со стола, я, словно сумасшедшая, бросилась к выходу, на пути услышав в спину:
— Только если ты сейчас переступишь порог этой квартиры, то твои друзья получат пожизненное... — за спиной раздался мерзкий смех, и я замерла, буквально падая на дверь. — Как ты смотришь на то, чтобы те бабки, которые я приготовил для выкупа, вложить в твоих друзей, мм? Обеспечить им очень «веселую» и насыщенную жизнь на зоне, где сидят серийники и самые отпетые уголовники?
— Ты этого не сделаешь, мразь… — сквозь дрожь шепнула я, только потом поняв, что лишь бросаю вызов этими словами мужчине. Силы покидали меня, безысходность казалась патовой, а желания держать образ больше не было. Так что я просто упала на колени и едва не сошла с ума от леденящего душу предчувствия чего-то ужасающего: — Прошу, не делай этого… Прошу!
— Неправильно, Черничка! — раздался за спиной довольный голос мужчины, потягивавшего скотч и праздновавшего – наконец сломал меня и может диктовать любые условия: — Ты должна говорить: «Что я должна сделать, чтобы моих друзей завтра отпустили?»
Втянув полные легкие воздуха, я зажмурилась и выплюнула без капли вежливости:
— Говори уже!
— Минет. Просто хочу увидеть твои сочные губы в деле. Отсоси мне и можешь проваливать, — бархатно прошептал он, а затем гортанно зарычал, словно от одной мысли об этом ему сносило крышу. — Сегодня исполняешь мои желания, а завтра ты свободна и твои друзья тоже. Идет?
Никогда в жизни мне еще не доводилось взваливать на себя настолько тяжкий груз ответственности! Сидевший в кресле мужчина был омерзительно пьян и не вызывал ничего, кроме дикого желания сбежать из квартиры.
Но, между тем, я ощущала, что выбора у меня нет. Такие, как Шакалов, пишут законы. Даже в полиции мне сказали, что только он решает: отпускать друзей или нет, принимать запись с телефона как улику или нет…
И все же я решилась, вдохнула полные легкие, зажмурилась и, проклиная чертового мецената, быстро выдохнула:
— Хорошо...
Стоило произнести шесть букв, как ощутила себя жутко грязной. Если раньше могла списать поведение Шакалова на насилие чистой воды, то теперь он заставлял меня почувствовать себя продажной шлюхой.
— Но мне нужны гарантии.
— Умная девочка! — поощрительно отчеканил Кирилл, а затем я услышала, как мужчина встал с кресла и направился к постели. — Заключать договор я сейчас не в состоянии, так что могу дать тебе честное слово, которое никогда не нарушаю.