— Всё. Теперь всё, малышка. Сейчас твоя дырочка привыкнет к моим размерам, и станет хорошо.
— Она… Она, кажется, привыкла… — прошелестела девушка через минуту, которая показалась Марку вечностью страданий, и вновь вся сжалась вокруг его члена.
«От смущения», — буквально растекаясь от нежности, подумал он и в который раз пожалел, что ни зги не видно. Наверняка у девушки сейчас покраснели её славные гладкие щеки и маленькие ушки, и даже, быть может, верх груди до самых сосков — нежных и возбуждённо торчащих острыми чувствительными вершинками.
Желая убедиться в том, что хотя бы в этой части он не ошибается, Марк ладонями прошёлся вдоль потных боков юной волчицы вверх — на грудь. Сосочки были припухшими, как и положено в течку, бархатистыми и горячими. И да — их вершинки торчали вверх, словно вишенки на двух очаровательных пирожных. Так бы и взял в рот.
«Позже», — пообещал себе Марк и двинулся внутри тела своей нежданной любовницы. Та жарко вздохнула в ответ, и Марку окончательно сорвало крышу. Вцепившись пальцами в бёдра девушки, он стал вбиваться в её тело ровно так, как и мечталось, как снилось — медленно и ритмично, длинно и до самого дна, жарко и томно. Она крутилась, извивалась и скулила. Пальцы её правой руки беспомощно скребли Марка по бедру так, словно требовали — ближе, скорее, сильнее.
Марк кончил ярко. Как никогда ранее. Так, будто у него в голове что-то взорвалось слепящим светом. Кончил, а после упал на девушку, лишь в последний момент немного сместившись в бок, чтобы не придавить её своей немалой тушей. Она хныкала и елозила на его ещё не опавшем члене, убедительно показывая, что течной волчице одного захода было мало, не хватило, хотелось ещё.
— Жаркая моя, — шепнул Марк в самое ушко, которое удачно оказалось у него прямо под губами. — Ещё хочешь? Теперь придётся подождать, пока я снова буду в форме. Наверно, есть такие волки, которые могут вообще не останавливаться. Начнёшь жить с мужчинами, узнаешь так ли это…
Почему-то эти слова девушке не понравились. Услышав их, она вся зажалась и как-то даже заледенела, шепнув:
— Не будет других мужчин…
«Романтичная глупышка, — подумал Марк, начиная нежно ласкать девушке грудь, а после впалый живот. — Романтичная, как все женщины. Уже что-то там такое себе про меня, наверно, напридумывала. Любовь до гроба, верность и всё такое. Кстати, как это отлично звучит, когда рядом эта глупая малышка… Глупая… Славная… Жаркая…» Накатила приятная дрёма. Усталость от долгого пути и постоянной нервотрёпки давала себя знать. Марк и не заметил, как заснул.