Я оборвала себя, осознав, что от нервов и слабости уже заговариваюсь. И все же:
— А еще Ледяной Свет любит подставлять спину врагу, а потом сражаться с целым войском с ядовитым кинжалом в этой самой спине! А потом он любит сидеть и умирать до самого утра! А потом…
Шенге подошел и очень аккуратно и бережно переложил ребенка мне на руки. Маленький Адрасик хотел было закричать, недовольный тем, что его потревожили, но едва я нежно обняла его, перестал кривить мордочку и заулыбался. Такой удивительный смуглый малыш с ярко-синими глазами и уже заметно прорезающимися клыками.
— Если родители погибать, любви нужно больше, и больше тепла, — сказал папа.
Я понимала это, и все же:
— Его родители живы, — глядя на маленького, качать которого как это делал шенге у меня не было сил, — но это сложный мир, светлые леди слишком хрупкие для его реалий, и мать Адраса сейчас не в состоянии принять своего ребенка.
Папа присел на корточки рядом с кроватью, внимательно глядя на меня, и этим взглядом давая понять, что он хочет услышать дальше. Недолго думая, сдала все явки с паролями, честно объявив:
— Они извращенцы. И темные, и светлые. А еще имеют виды на женщин гномов!
На последней фразе у уже немаленького Руха отвисла челюсть. И вот долго можно было бы думать с чего бы, но тут Рхарге спросил:
— Женщины гномов тоже лысые и бородатые?
— Да-да, и бороду заплетают в косичку!- окончательно опозорила я светлых вместе с темными.
Орки мрачно переглянулись, судя по всему, одного этого им хватило для явственного осознания, что пора валить отсюда.
— Вообще сам мир очень хороший, — я аккуратно легла на бок, перекладывая маленького Адрасика и забирая у него прядь моих волос, с которой малыш начал играться. Не знаю, но мне кажется, он был каким-то слишком развитым для ребенка двадцати дней от роду, с другой стороны кесарь вон тоже родился от темного у светлой и итог впечатляющий… наверное. В смысле будет, если с ним все хорошо… надеюсь с ним все хорошо…
— Утыррка сильно волноваться, — заметил Рух.
— А где Динар? — спросила я.
Почему-то мне не ответили ни шенге, ни Рхарге, и только Рух нехотя сказал:
— Алое Пламя быть здесь час назад. Узнавать как Утыррка, смотреть из-за двери.
— И не войти? — мгновенно спросила я.
Под моим взглядом Рух развел лапами и сообщил:
— Алое Пламя не мог. Ледяной Свет защищать чертоги. Входить только Рух, Рхарге, Джашг, тот, кого ты и Ледяной Свет зовете братом Адрасом, и тощая леди. Больше никто.