В дверь осторожно постучали.
– Мисс Мия, – позвала горничная, – мисс Мия, к вам посетитель.
Меньше всего на свете мне сейчас хотелось развлекать незваного гостя светской беседой.
– Я не принимаю!
– Но это мистер Венсан, – растерялась горничная, – и он сказал, что вы его ожидаете.
Венсан! Я вихрем вылетела из спальни, подгоняемая надеждой, что сейчас дурацкое недоразумение разъяснится. Венсан успокоит меня, скажет… скажет… например, что письмо – глупая шутка. Или его заставили написать эту чушь. Да, заставили! Он проиграл пари – чем не объяснение? Он мне все расскажет, я немного покапризничаю и подуюсь для видимости, а потом мы помиримся. А в знак искреннего раскаяния потребую большущую коробку пирожных от месье Манье, вот! И шоколадный набор! И букет кремовых роз! Или лучше пурпурных орхидей? А еще…
В гостиную я входила, уже успокоившись, неспешным шагом, как и подобает юной леди. Вот только одного взгляда на Венсана хватило, чтобы сердце замерло и словно оборвалось – всегда полагала это сравнение просто красивой метафорой. Все-таки когда дружишь с человеком чуть ли не с рождения, поневоле научишься определять его настроение с одного взгляда.
Венсан был подавлен. Нет, даже не так. Он был убит, раздавлен, уничтожен, но все еще пытался храбриться и делать безразличный вид. Кто-то совсем недавно проехался по его самолюбию паровым катком – и, кажется, я догадывалась, кто это мог быть.
– Что, поссорился с новой невестой?
Он вздрогнул.
– Ты получила письмо, – произнес обреченно.
– Конечно, получила. И уже прочитала.
– Я надеялся, что успею. До того, как…
Он махнул рукой, не договорив. В груди что-то болезненно сжалось. Я с отчетливой ясностью поняла: нет, это не шутка и не пари. Венсан, которого я знала с младенчества, которого считала своим лучшим другом, которому подарила свой первый поцелуй, действительно собирался променять меня на более выгодную партию. И что с того, что Мари не слишком красива и глуповата? Пусть у нее длинный нос и бесцветные ресницы, пусть она способна обсуждать только любимых актеров синематографа да передавать городские сплетни, зато ее отец – владелец сахарного завода, близкий друг мэра.
– Знаешь, – ядовито процедила я, – я бы поняла, если бы ты встретил какую-нибудь прекрасную незнакомку и влюбился в нее. Действительно поняла бы. Но Мари?