- Отпусти меня! – она не кричала, явно стараясь не привлекать внимания, или… стараясь чтобы этого всего не слышал отец. Не хотела, чтобы он переживал из-за собственного бессилия, и неспособности защитить дочь.
- Нет, мы поговорим, – Филатов тоже не кричал, но его голос звучал угрожающе, как рык раздражённого хищника.
Глеб стоял в тени ворот и поглощённые друг другом спорщики даже не обратили внимание на то, что не одни.
- Нам не о чем говорить! – Рената тщетно пыталась высвободить руку. Филатов с такой силой сжимал её, что вполне мог бы и сломать, если бы сжал немного сильнее.
- Рената, мне это все уже надоело!
Дмитрий злился и уже не скрывал этого. Его массивная туша в костюме нависла над бывшей женой, и та в момент присмирела: перестала вырываться, сопротивляться и даже дышала теперь по-другому – короткими частыми вдохами. – Что ты там устроила? Опозорить меня решила у всех на глазах? Изменяешь мне с этим адвокатишкой?
Его слова разозлили Ренату, и она нашла в себе силы снова начать нападать:
- Это ты мне изменяешь! Изменял, пока мы были женаты, и сейчас продолжаешь! – она почему-то кивнула в сторону припаркованного автомобиля.
Филатов сцепил зубы:
- Ты – злая ведьма, Рената Соболева. Стерва и манипуляторша. Ты не думала, что это твоя вина? Что если бы ты меня любила, была бы поласковее, хотела меня, в конце концов, а не отбывала повинность в постели, то все было бы по-другому?
Рената молчала в ответ. И Филатова понесло дальше:
- Я готов был смириться с тем, что ты меня не любишь, если бы ты вела себя как подобает жене! Но ты меня провоцировала! Вечно всем недовольная, холодная, как жаба и считала себя умнее меня.
Он внезапно потянул Ренату за руку на себя и когда она оказалась тесно прижатой к нему, Филатов одной рукой обвил её за талию, в захвате, не дающем жертве шанса, а вторая рука, которую, не видно из окна особняка, сжалась у неё на шее, не давая шанса сдвинуться с места:
- Ты моя, Рената. Ничто этого не изменит. И я не потерплю твоих измен…
- Я не твоя, – дрожащим голосом ответила бледная испуганная Рената, трясущаяся как осиновый лист на ветру. – Это лишь вопрос времени. Мы разведёмся и больше никогда не увидимся…
- Тихо, тихо, тихо, – почти ласково, как с ребёнком проговорил Филатов и даже улыбнулся ей. Её губы дрогнули в подобие улыбки, хотя Рената казалось, была на грани обморока от испуга. С такой же улыбкой, он начал поглаживать её щеку большим пальцем, приговаривая: – Этого не будет, сама знаешь. Ты – моя жена – вернёшься ко мне, родишь ребёнка, моего наследника. Ты будешь моей женой, пока смерть не разлучит нас. Помнишь, Рената? Помнишь, какую клятву ты мне давала? А я привык, чтобы те, кто имеют со мной дело сдерживали обещания…