Затем, морщась от боли, прикоснулась к разбитым губам, которые еще помнили жестокий удар блондина. Ох, опухли как! Как будто целый рой пчел покусал.
— Дай посмотрю, — приказал блондин и подался вперед.
В унисон этому я вжалась в стенку кареты, с испугом наблюдая за каждым его движением. Кто знает, что от него можно ожидать!
— Да не бойся, — досадливо поморщился незнакомец. — Не буду я больше тебя бить. Я и в первый раз погорячился. Просто не сдержал эмоций, когда увидел, что случилось с Норбергом.
С Норбергом? Я хмыкнула, вспомнив, что раньше он уже называл этим именем волка. Надо же, не думала, что зверям дают человеческие имена.
— Дай посмотрю, — уже мягче повторил блондин и пересел рядом со мной.
Его пальцы мягко и удивительно нежно обежали все мое лицо. Я невольно зажмурилась, когда блондин наклонился ко мне так близко, что я почувствовала тепло его дыхания. Почему-то вспомнила свой первый поцелуй с Генрихом. Тогда тоже была ночь и на небе тоже царила полная луна… Ох, как он сейчас, наверное, переживает, не зная, где я и что со мной! И как я хочу его увидеть, опять прижаться к нему, чувствуя себя так спокойно и защищенно в таких родных объятиях!
А в следующее мгновение блондин вдруг крепко взял меня за подбородок, не давая отвернуться. И поцеловал меня.
Его губы были нестерпимо горячими, будто их владельца терзала лихорадка. Но при этом он действовал настолько аккуратно, что я не почувствовала боли, хотя во рту все еще ощущался привкус крови.
— Не надо! — пискнула я, упершись ладонями в его черный камзол и безуспешно пытаясь оттолкнуть.
Ахнула, поцарапавшись о жесткое серебряное шитье, украшающее его спереди.
В полутьме кареты я увидела, как глаза мужчины позеленели, став совершенно кошачьими. Он ловко перехватил мою руку и поднес ко рту. Медленно облизал царапины, набухшие кровью, и его зрачки вертикально вытянулись, став совершенно нечеловеческими.
Ужас перехлестнул мое горло жесткой удавкой. О небо, кого мне не повезло повстречать на своем пути?
А блондин опять потянулся к моим губам. Но теперь я уже не могла ему сопротивляться. Тело вновь оцепенело, перестав подчиняться мысленным приказам.
На сей раз поцелуй вышел грубее, так, что на губах выступила кровь. Но именно этого, по-моему, и добивался мой похититель. Он слизнул капельки, затем опустился на мою шею. Пощекотал языком венку, отчаянно бьющуюся под ухом.