Ещё одна кнопка…
Спинка кресла откинулась…
Ещё…
Передо мною вспыхнул экран монитора. В глазах зарябило, уши заложило от прорывающихся сквозь шумы и помехи звуков трансляции.
Выключила. Фух. Вроде больше не колбасит.
Попыталась отстегнуть ремень безопасности, чтобы сходить в служебный отсек, и тут…
Опять затрясло.
Следующая кнопка…
Закрылся обзор иллюминатора, и… Тряхнуло. Дёрнуло из стороны в сторону. Шею прошило болью.
Свет замигал. Скрежет за бортом усилился, вызывая оскомину. На автомате несколько раз открыла-закрыла рот, избавляясь от болезненных ощущений.
Рев двигателей. Очередной рывок.
Вжало в спинку, как в детстве на каруселях. Тут же ремень безопасности больно врезался в тело. Теперь, наоборот, едва не вылетела из кресла. Всё пришло в движение. Кажется, попала в центрифугу стиральной машины. Не понять: где верх, где низ?
Висок обожгло болью. В глазах померкло. Звуки и ощущения потухли, будто кто-то нажал на кнопку выключателя…
Приходила в себя медленно.
Окружающие звуки слышались словно сквозь толщу воды — глухо, растягиваясь до неузнаваемости. Голова шла кругом, подташнивало, язык прилип к нёбу.
— Воды… — попыталась простонать я, но не издала и звука.
Одно поняла — жива. У мертвых не кружится голова, и уж точно их не мучает жажда. А если и мучает, то хотят они явно не воды.
Наконец-то в сознание ворвались запахи благовоний (или дыма?), пение незнакомых мне птиц. Духота. Видимо, пока я валялась в отключке, мы достигли острова? Или приземлились где-то в ином климатической поясе?
— Давай же девочка, приходи в себя… — послышался отдалённо знакомый и явно взволнованный мужской голос.
Распахиваю глаза, и тут же зажмуриваюсь. В щель меж плотных гардин, прямо в лицо по-утреннему ярко светит солнце.
Стоп. Утро? Мы вылетели едва ли в полдень, на остров должны были прибыть поздно вечером. Это что ж, выходит, я всю ночь провалялась без сознания?
— Ксения, девочка, ну давай же! Выкарабкайся хоть ты! — шептал всё тот же, до боли знакомый голос.
Хоть ты? То есть, кто-то не выкарабкался? Хм… Неужто мы всё же упали, и я умудрилась пережить крушение самолёта? Вот же ирония судьбы: маму сбила машина, отец погиб в автоаварии, а я выжила в авиакатастрофе? Нереально. Но, кажется, это случилось.
Вот только, почему этот голос такой знакомый? Попыталась опять приоткрыть глаза. На этот раз, осторожно, самую малость, чтобы хоть из-под ресниц немножечко осмотреться.