— Тебе пора подумать о женитьбе и о продолжении рода фон Бергов. Хорошая партия сделает тебя более уравновешенным и удержит от опрометчивых поступков, которых в последнее время чересчур много. Конечно, подобрать подходящую невесту непросто… — барон осторожно приближался к щекотливой теме их встречи.
— Вы хотите, чтобы я женился? Или речь идет о слиянии капиталов? — молодой повеса насторожился.
— Слияние капиталов будет заключаться в твоем браке с дочерью банкира Розенфельда — Эвелиной, — заявил барон тоном, не терпящим даже попытки возражения.
Это был сокрушительный удар, нанесенный в спину. Такого Генрих от отца не ожидал.
Эвелина Розенфельд — девица на выданье с колоссальным приданым из знатной семьи — отличалась исключительным высокомерием и редким снобизмом. При этом она была неимоверно худа, жеманна, напоминала сушеную воблу с лошадиной улыбкой и легким намеком на косоглазие.
Ее отец ревностно хранил любимую дочь и единственную наследницу от посягательств всякого рода аферистов и охотников за приданым. А женихи, которые могли удовлетворить высоким запросам Розенфельда, шарахались от Эвелины, как от привидения.
На этот раз своей жертвой Розенфельд решил выбрать Генриха фон Берга — молод, не дурен собой, знатен и главное, очень богат. Как говорится, попытка не пытка.
— Нет, нет и еще раз нет! — горячо запротестовал Генрих. — Вы с ума сошли! Никогда и ни за что!
Он встал и нервно зашагал по комнате:
— Только этого мне не хватало!
— Не перебивай и сядь! — снова одернул его отец. — Конечно, я бы предпочел другую партию для тебя, но отказ Розенфельду очень и очень нежелателен — мы недавно начали наше сотрудничество, как ты знаешь... К тому же Розенфельды — старинный немецкий род. Эвелина, возможно, не так уж красива, но она и далеко не так глупа, как может вначале показаться...
— Отец! Да вы себя слышите?! Вы пытаетесь убедить меня и себя, что Эвелина не уродина и не дура, хотя прекрасно знаете, что это именно так и есть. Вы готовы продать меня Розенфельду ради процветания компании?! — возмущению Генриха не было предела.
Александр Львович предполагал подобную реакцию сына. В глубине души он был с ним полностью согласен. Думая об этом браке, он даже немного сочувствовал Генриху.
— Я тебя понимаю, но и ты должен понять сложившуюся ситуацию. Отток капитала повлечет за собой серьезные проблемы...