- Зар! – махал рукой Тимон. – Зар, тут столько рыбы.
На самом деле, слишком рыбным озеро нельзя было назвать, но мелкой рыбешки в нем водилось достаточно, и она смешно щекотала тело, когда мы переплывали с одного берега на другой. Я чувствовал себя счастливым и уже раздумывал, что же мне подарят на шестнадцатый день рождения: эту особую дату, когда мальчик переставал считаться ребенком, а становился взрослым. Поэтому и дарили что-то существенное, особенное, а родители еще вчера съездили в город за теми продуктами и специями, которых не было в деревне.
- Тимон, пора домой! – махнул рукой брату. Если не вернемся к ужину, мать заругает, а мне сейчас с ней ссориться никак нельзя.
Брат нехотя выбрался на берег, я – следом за ним, а наши приятели решили остаться. И пусть. Мы уже собрали вещи и свернули на тропку, ведущую к селу, когда я заметил его. Тимон проскакал мимо, пиная ногами мелкие камешки. Мое же внимание привлекло шевеление под кустом, а главное – тяжелое, прерывистое дыхание. Я чуть задержался и присмотрелся. Серая груда, которую поначалу принял за земляную кочку, зашевелилась, и на меня уставились человеческие глаза. Да, это был грязный мужчина в одежде, от которой остались только лохмотья, и он точно не хотел, чтобы его видели. Хотя, на какое-то мгновение показалось, что он был уверен: я не вижу его.
- Зардан! – крикнул Тимон, ушедший достаточно далеко. – Ты что там застрял?
- Иди, я следом! – махнул ему рукой, а затем тихо, почти шепотом спросил:
- Вам нужна помощь?
Мужчина вздрогнул всем телом.
- Ты… видишь меня? – раздался его хриплый, будто треснутый голос.
- Да.
Похоже, он тронулся рассудком. Надо бы отвести в село, к жрецам при часовенке. Они помогали больным и умалишенным.
- Уходи, мальчик. Мне не нужна помощь, - ответил тот и закрыл глаза.
Меня будто что-то подтолкнуло в спину. «Иди, иди». Слова не прозвучали, но я почему-то сделал шаг, еще шаг, а затем побежал. Бежал, пока не догнал Тимона. Что произошло? Что не так? Но стоило попытаться вернуться, как снова чувствовал этот толчок в спину. Страшно! Было в этом человеке нечто жуткое. Я подумал было рассказать о нем матери и отцу, но почему-то не стал. Наоборот, пришел, переоделся – и словно на какое-то время о нем забыл. Матушка суетилась, накрывая на стол. Отец сидел на пороге с любимой трубкой в руках: увлечением, которое обходилось дорого, но отказываться от него он не собирался. Обычный вечер обычной семьи.