- Зардан! – Мама увидела меня первой и поспешила навстречу. – Мальчик мой, как все прошло? Ты почему такой мокрый? Что не так?
- Я… - задыхался от бега. – Я слышал, мама. Слышал голос!
- Голос? – Мамины глаза стали большими, круглыми. – Кто с тобой говорил?
- Не знаю, он сказал… Сказал верить сердцу, потому что впереди долгий путь и великие дела.
- Какое счастье! – Мама крепко меня обняла. – Это был Эррей, он говорил с тобой!
Она так радовалась, что у меня не хватило сил рассказать ей о втором голосе и его странной угрозе. Пусть так. Пусть считает, что все будет хорошо. Может, и у меня получится в это поверить.
- А, Зардан! – Следом за мамой на порог вышел отец. – Как ты, мальчик мой?
- Лукас, Эррей предсказал нашему мальчику великое будущее, - бросилась к нему мама.
- Я рад, - усмехнулся отец и похлопал меня по плечу. – А теперь пусть будет праздник! Идем, сын, я отдам тебе наш подарок.
Я не ждал ничего особенного, но когда увидел в руках отца меч, самый настоящий меч, едва не умер от радости. Вряд ли хоть один мальчишка в нашем поселке мог похвастаться, что у него есть собственный меч.
- Я договорился с Митридом, нашим соседом, чтобы он научил тебя сражаться, - добавил отец. – Как знал! Какой же воин без меча?
Никто не говорил, что мне предсказано стать воином, но отец все истолковал по-своему, а я не собирался ему возражать. Главное, что сегодня мне достался лучший подарок в мире.
- Покажи! – Тут же подлетел Тим.
- Обойдешься, - шикнул я. – Мое!
- Не будь жадиной.
И мы с братом с благоговейным трепетом вытащили меч из ножен. Я касался массивного на вид, но легкого даже для моей руки клинка, витой рукоятки, украшенной защитными знаками Эррея, и млел от удовольствия, до конца не веря, что мечта стала реальной.
- Везет тебе, - протянул брат.
- Да ладно, может, тебе в следующем году подарят такой же, - сказал я.
- Не подарят, тебя родители больше любят.
Да ладно! Я думал о Тимоне точно так же. Мы оба рассмеялись, тыкая друг друга локтями в бока, а затем умчались на улицу, наблюдать, как сестры накрывают на стол. Мама считала, что к такой ответственной работе нас допускать нельзя.
Впрочем, мы с Тимом были только этому рады. Зачем работать, если можно скакать вокруг и радоваться жизни?
- Тебе же уже шестнадцать, - смеялся брат, - а все прыгаешь, как заяц.