Я вернулась к пятнисто-красной коровке, ползущей по талии Мэй, и отдала мысленный приказ. Она тут же раскрыла крохотные крылья и взмыла вверх. Я легко улыбнулась. Мелкая живность давно была послушна мне, однако раскрывать тайну об этом страшилась.
Что за кровь во мне намешана? Отчего силы не относятся ни к одной известной? Неужели в моих предках значился кто-то кроме людей? А может они и вовсе связывались с грязнокровками, так называемыми заклинателями?
Какие бы способности не перенимали дети от множественного смешения кровей, в высших кругах таких носителей считали плодом неприличным и всячески принижали. Благословлением было считать, если ребёнок от разных рас оставался без дара вовсе. Мой же дар, к великой радости, можно было отнести к магам стихий, которыми могли становиться лишь люди. Да и род моей семьи относился к знати, чью родословную вели едва не издревна.
Велика ли вероятность грязной крови во мне? Есть только две допустимые, но от кого?
Я рассуждала об этом редко, но допускала, что могла иметь что-то от магов жизни, способных исцелять кого угодно. Да только могла ли течь во мне кровь самой таинственной и закрытой расы эльфов? Управление букашками и травками едва ли являлось их профилем. С большей вероятностью можно было сказать, что способность моя от магов крови – вампиров, в чьей власти было управлять другими через их кровь. Ведь, несмотря ни на что, я не могла упускать из виду свою особенность управлять живительными потоками в растительности, насекомых и маленьких животных.
Впрочем, я старалась не думать об этом. С не меньшей вероятностью можно было предположить, что стихия земли изначально было во мне слишком слаба и нестабильна. Такое случалось. Пусть почти никогда, но…
Я отбросила рассуждения и сосредоточилась, стараясь расширить границы ощущаемого до предела. Импульсы вырвались из тела друг за другом. Растения по листьям и корням разнесли их по заднему школьному двору до ближайшей белой ограды и почти до стен трехэтажного здания. Шесть выделяющихся пятен выросли на зелёной территории закрытыми, недоступными оболочками. Пятеро сидели, скрестив ноги и дотрагиваясь руками до земли, одна фигура стояла в отдалении.
Голова налилась тяжестью. Копошение маленьких существ, шевеление травы на слабом ветру, смена положения у оболочек – удерживать в сознании каждую деталь становилось сложнее с каждым мгновением. Я прикусила губу.