Но едва он миновал углубление, как зазвучал странный, неземной голос, вещающий на незнакомом языке, который Николай, тем не менее, понимал:
– Внемли мне, Фривид! Минула вторая декада адореха эры ильраха, и настала пора. Ты должен проснуться, эвгаст.
Эра ильраха (лиолисианское)– эра смерти.
Ошеломлённый мужчина всмотрелся в густые тени, и снова ему показалось, что в них прячется существо, способное вызвать ужас и отвращение у нормального человека. Рядом возникло движение, и к окаменевшему Комарову потянулся безобразный комок черноты, пытаясь коснуться руки. Вскрикнув, он шарахнулся в сторону, но поздно, тьма влилась в него, наполнив мозг звуками музыки и воющими голосами. Усилием воли выпихнув эту какофонию из головы, Николай вырвался и помчался к выходу, преследуемый словами:
– Просыпайся, Фривид, ты нужен Лиолису...
Выскочив к вахте, запыхавшийся Комаров спросил у дежурной:
– Тётя Нина, сюда входил кто-нибудь, кроме актёров?
Голос его дрожал.
– Нет, Коленька, – ответила та, – не входил и не выходил. А почему ты спрашиваешь?
– Да померещилось мне что-то в темноте. Стыдно, но испугался до мурашек.
Вахтёрша понимающе кивнула.
– Всё может статься, сынок. Здание немолодое, сам знаешь, случалось, и артисты тут умирали. Мало ли что по коридорам бродит. Но пока, бог миловал, ничего страшного не стряслось. Дома водичкой святой умойся, чтобы не пристало.
– Да, спасибо, тётя Нина. Побегу я, дочка болеет.
– Беги, Коленька. Леночке привет передавай, соскучилась я по ней.
– Обязательно.
Толкнув дверь, Комаров прыгнул в такси, и, пока машина везла его по ярко освещённым широким улицам, успокоился. Но когда он вошёл в подъезд, где царила первозданная тьма, сердце актёра вновь сдавил ужас.
– И тут экономия, – сквозь зубы процедил он, разрываясь между желанием поскорее попасть домой и иррациональным страхом.
Жил Николай невысоко – на втором этаже, но никак не мог заставить себя взойти на первую ступеньку. Наконец, мужчина нашёл выход: напряжённо всматриваясь во мрак, Комаров достал телефон и позвонил жене. Когда та ответила, он попросил:
– Леночка, встреть меня, пожалуйста, точнее, дверь открой. Тут так темно, что боюсь переломать ноги.
Он выслушал сетования женщины по поводу хулиганов, бьющих лампочки, щёлкнул замок, и лестницу залил свет. Уже без опаски Николай направил шаги вверх, однако ему показалось, что темнота нижней площадки, судорожно сжавшись, метнулась в сторону от упавшего на неё луча. Проглотив комок, Комаров взлетел по лестнице и ворвался в квартиру.