Если уж мне выпал шанс стать королевой, то грех им не воспользоваться. Всех главных действующих лиц я уже успела узреть воочию, а нет страшнее женского греха, чем злопамятность. Кого не запомню, того запишу. И все эти господа хорошие вперед меня в могилку лягут, а я, так уж и быть, утру слезинки над их последним пристанищем батистовым платочком с монограммой. Осталось только организовать для них скорейшую встречу с верховными силами, с которыми пока не знакома, но, думаю, понравлюсь, коли меня сюда зашвырнули.
Злорадные планы кровавой вендетты уже проносились в моей голове, когда за дверями раздался осторожный шорох, и я, поминая старое, послушно замерла на постели. Подопытным кроликом больше нет желания подрабатывать. Вся обратившись в слух, поняла, что дверь осторожно приоткрыли и притворили назад. Шаги были слишком легкие, даже для двух пар ног. Особенно если принимать в расчет тот злополучный факт, что принадлежать они должны двум здоровым мужикам. Эти же были слишком приглушенные и плавные для комплекции моих визави.
– Какая она все-таки странная, – незнакомый женский голос коснулся моего напряженного слуха, – мне даже страшно смотреть. Посмотри, ни рожи, ни кожи, а все туда же в королевы метит.
– Да брось, – рассмеялась женщина постарше, – не была бы Баронессой – уже давно на дороге стояла бы. Дохлая, што палка, но на мордашку ничего-сь – сгодится проезжим на потеху. Нужно только посмотреть, чтобы принц этот штакетник с первого глазу не приметял бы. А то ты-то и сама-сь понимаешь, госпожа Дидалиша нам головешки и поотрывает, коли это первым на глаза привороженному дурачку-ся показаться успеет.
– Замолчи, – огрызнулась та, чей голос мне показался смутно знакомым, – твое ужасное коверканье слов уже раздражает. И за какие прегрешения мне приходится с тобой работать. Мало мне тут страшной девицы, которая в последний момент появилась, словно черт из табакерки, и заняла лидирующие позиции внутри дворцовых сплетен. Еще и ты вечно мне на несчастную головку пытаешься переложить все прелести общения с прислугой.
– Да не беснуйся ты, окаянная, – проскрипела, видимо, настоящая служанка, – коли тебе дурная башка нужна, помалкивай в тряпку. Долго с нами Дастад разбираться не станет. Покамест в колодце, как котят паршивых, по весне утопит, да и памятуй, как звали. Ты, дурья курица, лучше позаботься о том, чтобы хозяйка довольная осталась. Сам черт с ней не сладит, и покамест не почишь на лавриях, та сиди и не высовывайся, если не хочешь к Эбиле на поклон раньше времени.