Мама ушла, когда мне исполнилось пятнадцать. К тому времени мы успели сформировать неплохой список клиентов. Она искала нужные травы и готовила настойки от всех хворей, я открыла в себе умение читать по картам и магическому шару предсказаний. Вскоре обучилась и травничеству от мамы. И вот когда на меня перестали смотреть косо из-за возраста, мамы и не стало.
А через пять лет меня нашел и душеприказчик отца. Оказалось, что батюшка ненамного пережил маму. Что ж, такова судьба верховных магов: их умениями обычно решает воспользоваться или корона, или кто-то, располагающий большим количеством денег. Естественно, мериться силами с такими волшебниками бесполезно. Поэтому в ход и пускаются деньги. Это было еще одной причиной, по которой я не любила верховных: они не принадлежали самим себе. Они всегда были в чужой власти.
Оказавшись на пороге моей тогдашней сараюшки и не скрывая брезгливости от открывшегося вида, почтенный господин Бьёф сообщил, что мой отец скоропостижно скончался на одном из заданий государственной важности, но оставил после себя завещание, по которому вся недвижимость и накопленные сбережения по праву считались моими. На мое ответное веселье господин Бьёф смотрел с большой долей удивления, пусть и был в курсе того, что отец со мной связей не поддерживал. Не объяснять же ему, что батюшка не рассчитывал на меня в качестве объекта передачи состояния.
Я не стала отказываться от наследства: деньги никогда не были лишними, да и сараюшку надо было менять. Все же две беспомощные женщины не в силах содержать дом, пусть он никогда не был большим. Конечно, соседи нам помогали, а мы в ответ также делились своими скромными дарами (и потому никто в округе не болел), но все же, все же, все же…
Когда ступила на порог городского дома отца, сразу поняла, что ни за что не останусь там жить. Пусть жилище было огромное, предполагало наличие кухарки и садовника, я не могла находиться внутри. К тому же больше по нраву мне была именно деревенская жизнь. Максимум – пригородная. Так что я со спокойной душой выделила из наследства денег на то, чтобы некоторое время наемные рабочие отца могли безбедно существовать, пока не найдут хорошую работу, и отпустила их со спокойным сердцем. А дом продала. Да-да, я оказалась весьма меркантильной особой.