Именно в этот момент воздух перед Хель и Эйтой заклубился и на парковой дорожке соткался невероятно счастливый однорогий инкуб.
— Моя невозможная гадостная прелесть! — распахнув объятья, воскликнул он, ринувшись к рыжей супруге. Но дети оказались быстрее. В едином порыве выпрыгнув из коляски, они повисли на любимом отце, как шишки на елке.
— Папа! Папочка появился! Папа! — многоголосый писк разнесся по всей округе.
— Ну вот, рожаешь их, мучаешься, кормишь, хвосты чистишь, а они — «папа-папа», — Эйта проворчала в усы, впрочем, скорее для порядка.
— Я нашел для нас удивительное место. Усадьба на берегу моря, где наши детки будут чувствовать себя привольно и хорошо…
— И где? — полюбопытствовала белочка.
— Северный удел Темных. За Пижанскими лесами. Кстати, в них такие нажористые вурдалаки водятся, что ух! — воодушевленно вещал инкуб. — Только от хозяина надо избавиться. Сведем его быстренько с ума и заживем…
К слову, Аррмоятрий был самым неправильным инкубом из всех, которых знал Мрак. Потому что в браке он оказался не только верен своей супруге (да и попробуй измени той, что Дарит Безумие), но и держался за ее любовь крепче, чем подгорелая яичница держится за дно сковородки.
— Постой… — протянула Хель. — Это не удел ли Хозяина Бурь ты имеешь в виду?
— Его… — слегка озадачился инкуб. — А что?
— Знаешь, не хотелось бы тебя огорчать, но Дроккрина Стоуна, темного экзорциста, которой и владеет этими землями, свести с ума не проще, чем ледяную глыбу.
— А ты-то откуда знаешь? — подозрительно уточнил инкуб тоном «дорогая, я терплю твою подругу только ради тебя».
— Я его убить пыталась. Больше дюжины раз! А он жив-живехонек, гад снежный. — С этими словами Хель метко сплюнула под ноги, убив тем спешившую по дорожке сколопендру.
— М-да… — Эйта почесала затылок, созерцая, как дети вдохновленно пытаются отломать единственный папин рог. Инкуб стоически терпел. — Ну значит, сначала потренируюсь на его жене, а потом и его самого сведу в лабиринты безумия…
— А вот с женами у Дроккрина туго, — перебила белку Хель, явно воспрянув духом. — Точнее, даже не с женами, а с невестами.
— Осаждают? — участливо поинтересовался демон.
— Наоборот… Как брусчатка на центральной площади Йонля, — туманно намекнула Хель и, видя недоуменный взгляд беличье-демонова семейства, пояснила: — Не приживаются они. Отвергает их земля северная…