- Простите меня. Я... я прежде всего должна была поблагодарить. Вы... спасли меня.
Ее обаянию невозможно было сопротивляться. Она не поддавалась ни страху, ни смущению дольше, чем на миг. Он понятия не имел, что такие девушки бывают. Так вот какие эти юные леди... совсем не такие неженки, которыми их норовят окрестить простолюдинки. Получается, даже наоборот?
- Вы меня тоже, - заметил Мексен, посерьезнев. - Вы ведь могли уехать.
- Нет, я не могла, - тихо сказала она. - Пожалуйста... вы будете так добры... не говорить бабушке... леди Лизергейн, что произошло?
Мексен молчал. С каждой секундой он разглядывал все больше деталей того, что составляло собой ее красоту - розовое ушко, тонкая бровка, изящный изгиб ресниц... округлые линии тела под платьем. И запах - какой же одуряющий от нее шел запах: к лесной землянике добавилась тонкая нота цветочного меда и немного - сливок.
Теперь, сидя с ней в карете, он почти не осуждал того оборотня, который хотел ее покусать, чтобы ощутить этот вкус. И даже немного сочувствовал ему - наверное, тяжело лишиться такого изысканного блюда, когда оно было у тебя перед самым носом.
Мексен никогда в жизни не чувствовал себя таким страшным уродом, как сейчас, сидя рядом с такой красавицей. И надо же было такому случиться, что они познакомились в ночь полнолуния - ту ночь, когда он выглядел хуже всего. А потом она вдобавок видела его тело окровавленным и лечила его...
Он чувствовал себя хуже некуда. Но леди Лизергейн учила его никогда не показывать подобных чувств окружающим - и он научился этому тогда, четыре- пять лет назад, когда ему было всего двенадцать.
По его лицу девушка, конечно, ничего не могла понять - в том числе и того, что он намерен ответить на ее просьбу, поэтому на ее лице после долгой паузы отразились признаки волнения. Мексен уже открыл было рот, чтобы согласиться, как вдруг девушка опустила глаза, открыла рот и сказала:
- Я знаю, что слишком о многом прошу вас... моя бабушка, разумеется, вознаградила бы вас за мое спасение. Я ваша должница.
После этих слов он, наконец, опомнился. Ему пора прекратить сидеть сиднем, наслаждаясь ароматом этой девушки, каким бы изысканным тот не был.
- Забудьте об этом, миледи. Будем считать, что мы в расчете, - ответил он и взялся за ручку дверцы, но девушка остановила его: