Вот только, внутри ничего не отозвалось, она лишь крепче вцепилась в диван, сражаясь с желанием оттолкнуть обоих. Вечеринка? Какая ещё… вечеринка?! Очень хотелось отказаться, но она прекрасно понимала, что её мнения на этот счёт никто не спрашивает. Ладонь Бориса уже задрала юбку до самого кружева чулка, настойчиво пробираясь вверх, надавила на бедро, заставляя Таню отвести ногу. Рука Евгения, справившись с пуговицами, нырнула под блузку, по-хозяйски огладив грудь поверх бюстика.
— Что-то ты напряжённая какая-то, Танечка, не дело, – мурлыкнул Боря, обдав ухо жарким дыханием, и в следующий момент её нога оказалась у него на коленях. – Вот так лу-учше, детка. Что у нас там?..
Ей пришлось прикусить губу и следить за дыханием, усмиряя эмоции и бешеную злость, гнавшую по венам огонь вместо крови. Внутри всё бушевало, требуя возразить, вырваться, не повторить того, что было утром. Она не хотела расслабляться, только не в компании этих двоих! Да только никого не интересовали её желания. Пальцы Бориса коснулись мягких складок, раздвинули их, скользнув по едва влажной промежности. Ладонь Евгения продолжала поглаживать и сжимать упругое полушарие, пальцы задевали сосок, уже предательски собравшийся в горошину. Тело нехотя, но откликалось, твёрдая вершинка отзывалась покалываниями на лёгкие пощипывания, а мышцы внизу живота сжались, когда палец Бори медленно обвёл клитор, чуть нажав на него.
У Татьяны вырвался судорожный вздох, она дёрнулась от мимолётной вспышки ощущений.
— Ну же, Тань, расслабься, – настойчивый шёпот Жени, и он подхватил её вторую ногу, раскрывая шире, и тут же ладонь Бориса накрыла её лоно, а палец настойчиво проник в упругую глубину.
Она не сдержалась, беззвучно охнула, на языке остался горько-пряный привкус нежеланного удовольствия. Руки дёрнулись, и Боря тут же перехватил, шепнув с другой стороны:
— Что, понравилось со связыванием, Танюш? Так сейчас повторим, детка.
Нет. Нет, нет. Снова эта ужасная беспомощность, нет, она не хотела снова переживать это!
— Держи за спиной, – повелительно бросил Борис, продолжая размеренно двигать уже двумя пальцами внутри неё, а большой поглаживал и дразнил чувствительный бугорок, уже тяжело пульсировавший от ласки.
Дыхание Тани сбилось, стало тяжёлым, и как она ни сопротивлялась, но возбуждение медленно и неотвратимо захватывало тело. Ему хотелось удовольствия, и бёдра уже сами приподнимались навстречу руке Бориса, подстраиваясь под ритм, мышцы сжимали его пальцы, втягивая глубже. Было стыдно, было жарко, злость стучалась в виски, мешаясь с удовольствием, и всё смешалось в терпкий коктейль, круживший голову и плавивший кости. Она откинула голову на спинку, закрыв глаза и запретив себе думать. Пусть… пусть сейчас будет так. Это чисто физиология, не имеющая ничего общего с эмоциями.