Обычно, я не позволяла этому завершиться так быстро. Для меня это действо, спектакль, который должен быть сыгран до конца. Я дразню мужчин, двигаюсь и останавливаюсь, отстраняюсь и позволяю себя заставлять. Или заставляю их. Иногда они рычат. Иногда умоляют. Иногда молчат, слишком ошеломлённые, иногда кричат, когда это ошеломление невозможно сдержать. Но не сегодня.
Этот чужой взгляд лишал уверенности. Больше всего хотелось броситься вон из этой комнаты, из этого мотеля, выбежать в тёмную ночь за окном и найти того, кто осмелился так на меня смотреть.
Мужчина одним резким, почти причиняющим боль движением вошёл в меня и не сдержал стона. Его плоть пульсировала, я вцепилась ему в плечи, царапая кожу. Вошёл и тут же вышел, почти задыхаясь от ощущений. Моё тело послушно следовало за ним, принимая толчки и изгибаясь.
Тело — это инструмент, на котором хороший музыкант виртуозно сыграет, а плохой… Я посмотрела в затуманенные серые глаза мужчины. Его руки грубо шарили по груди прямо сквозь тонкую ткань платья. А плохой потратит время, слушая только себя. Как этот. Ещё одно-два движения и он сорвётся, не удержится на той тонкой грани, что позволит сперва удовлетворить женщину.
Не сможет и не захочет. Если бы не взгляд, я бы не дала ему так легко отделаться, но жизнь, как известно, редко считается с нашими желаниями.
Я наклонила голову и в тот момент, когда он в очередной раз погрузил свою плоть в мою, прикусила ему мочку уха. Простое движение, скорее игривое, чем наполненное страстью. Но я, в отличие от партнёра, была хорошим музыкантом, в совершенстве владеющим таким инструментом, как мужское тело. Знала сотни точек, нервных узлов, чувствительных мест, одно прикосновение к которым может подарить удовольствие. Или смерть. Или и то и другое одновременно.
Мужчина выдохнул. Волна чувственного удовлетворения, зародившаяся в глубине моего тела, накрыла его с головой. Миг ослепительного счастья, казавшийся бесконечным, казавшийся вершиной счастья, от которого вот-вот остановится сердце. И только я знала, что сейчас, всё ещё находясь в моём лоне, он полностью принадлежал мне. Именно сейчас его жизнь замерла, как вставшая на ребро монетка. Аверс или реверс? Жизнь или смерть? Решение за мной.
Я отстранилась. Мужчина дрожал и судорожно ловил ртом воздух. Он разжал руки, неуклюже отпустил меня и прислонился лбом к стене номера, пытаясь отдышаться. Я одёрнула платье, поднырнула под упирающуюся в стену руку и направилась в душ. Вот и всё. Предвкушение всегда слаще послевкусия.