А она следила за розыгрышем лотереи, оказывается. Билеты все купили, по нескольку штук даже, в надежде, что хоть один что-нибудь да принесёт. Но выиграла только я. Бывает.
– Мам, давай я тебе отдам, – в порыве благородства выпалила я. – Ты же хотела в тур!
– Глупости, – отмахнулась она. – В тур я могу и за свои полететь, когда захочу и куда захочу. Нет уж, Эта, выиграла ты, ты и пользуйся.
Терминал тренькнул сообщением, я посмотрела и обалдела:
– Мама!
– Я всё равно потратила бы на тебя ровно эту сумму, если бы ты прилетела в отпуск домой, – заявила мама. – В путешествии лишние средства – не лишние.
– На себя бы потратила. Или на мелких…
– Этель, – повысила мама голос. – Не глупи!
Мама у нас – пилот-атмосферник широкого профиля, летает на грузовозах в те медвежьи углы планеты, куда беспилотник не сунется. Специфика профессии выработала у неё особый командный тон, от которого тебя посещает неодолимое желание вскочить, вытянуться, отдать честь и гаркнуть: «Есть!»
– Вот и славненько, – заключила мама, оглядывая моё изменившееся лицо. – Не целуйся на ветру, не крась курортный роман в серьёзные цвета и будет тебе счастье.
– Мама! – возмутилась я.
– Эта, ты уже взрослая девочка, – сказала мама со вздохом. – Не век же тебе сидеть в семейном гнёздышке? Но такие поездки иногда заканчиваются билетом в один конец, и в этом нет ничего нового. Хорошо подумай прежде, чем идти на посадочную сразу после взлёта. Галактика велика, и планета насекомых – не самый лучший вариант для долгой жизни.
– Мам, я не собираюсь там оставаться! Я просто лечу на курорт.
– Я тоже просто прилетела в Белодарье на федеральные соревнования по аэросладжу, – хмыкнула мама. – И чем закончилось? Когда я летала в последний раз к своим, на Старую Терру?
Я не нашлась, что ответить. Мама практически не покидает планету, я не помнила моментов, когда её с нами не было больше, чем на сорок дней. Старая Терра от нас не просто далеко, а очень далеко, туда лететь в один конец почти половину стандартного года. Мамин брат у нас был проездом, лет шесть тому назад, я его почти не помню – с ним же нельзя было целоваться, дядя всё-таки, близкий родственник…
– Ма, – сказала я серьёзно, – я вернусь, обещаю!
– Хочу тебе верить, – улыбнулась она. – Что ж, счастливого пути.