— Чего припёрлась? Тут обслуживают леди, а не грязных наемниц, — рявкнула одна из трёх девушек, презрительно смотрящих на меня.
— Значит так, сию же минуту пригласите ко мне хозяйку заведения, — не терпящим возражения тоном приказала, добавив в посыл ментальную магию принуждения. Делать этого не пришлось.
— Что здесь происходит? Вы кто? — это уже ко мне.
— Клиентка. У меня осталось сорок две минуты до открытия прохода в Кано-Ридьеру, за это время я должна собрать минимум вещей для отдыха и развлечений. Эти идиотки отняли три минуты моего драгоценного времени!
Я выставила на обозрение перстень. Да, такие получают только высшие аристократы, потому что иметь подобный могут те, у кого сумма на счету исчисляется едва ли не целыми сундуками. Девицы побледнели. Мадам Валериана расплылась в улыбке.
— Вы трое уволены, — бросила как бы невзначай, сама, подхватив меня под локоток, повела в демонстрационный зал. Она показывала наряды для повседневности, я тыкала пальцем на особо понравившиеся.
Зная, насколько в элитном курортном городе много аристократов, пришлось прикупить и три бальных платья. Осмотрев меня в каждом из них, женщина осторожно уточнила:
— Если хотите, можем подобрать украшения под каждое.
— Не стоит, этих побрякушек у меня полно, — небрежно отмахнулась и вытащила с помощью перстня один из родовых гарнитуров из червоного золота с бриллиантами. Ее глаза округлились. Скептический взгляд сменился на восхищённый.
— Это вы называете побрякушками? — выдавила из себя едва слышно.
— Сейчас, да. Раньше драгоценности меня восхищали, но после несостоявшегося дебюта на балу Императора, вся эта светская мишура отошла на второй план. У меня были другие цели.
— И что заставило вас… — начала женщина, но тут же спохватилась, что это не ее дело. В любое другое время я бы её осадила, но сегодня настроение скакало, потому решила ответить.
— Я одиннадцать лет училась и совершенствовалась, шла к своей цели. И раз сейчас подвернулась возможность, решила ощутить давно забытое чувство: узнать, каково это — быть настоящей женщиной.
— Одиннадцать лет? Сколько же вам, дитя? Признаться, я думала, не больше двадцати.
— Мне двадцать восемь через неделю, — ответив, собрала свёртки, переоделась в один из выбранных лёгких нарядов, состоявших из лёгкого длинного платья. Непривычно. Во мне всколыхнулось давно забытое чувство предвкушения. А еще я вдруг поняла, что мне предстоит заново научиться носить платья. Оказывается, это совсем неудобно, в штанах проще.