Тот замотал головой:
- Мамка с папкой нас заждались, обоз, небось, до полудня тут будет. Так мы к вечеру не поспеем.
- Ты подумай, мелкой всё ж безопаснее. А насчёт тебя я договорился, не подведи.
Мираль отсалютовала ему как солдат начальнику.
- Разрешите идти в комнату? - ехидно поинтересовалась она.
- Иди-иди, - вздохнул Калит. - Мешки вместе с одеждой занесут.
Мираль широко улыбнулась и пошла, чеканя шаг. Она столько раз пародировала для друзей парады, что могла сойти за солдата, если бы не юбка и корсет.
В комнате улыбка исчезла с лица девушки. Она упала на кровать и от души заревела, выплёскивая наружу злость, досаду и страх. Не таким Мираль представляла начало пути.
ГЛАВА 2
Ночь выдалась беспокойной. Мираль то и дело просыпалась. Приподнималась и осматривалась. Ей чудились медленно открывающаяся створка и влезающий в окно силуэт. Он осматривался по сторонам и замирал в тени штор.
Дрожа всем телом, девушка поднималась. Подходила к окну, щупала раму и стекло. Те оказывались в порядке, а в темноте никто не прятался. Успокоенная Мираль возвращалась в постель и ненадолго засыпала.
Она встала она до восхода солнца, когда небо едва посветлело. Накинула на плечи шаль и села за стол. Положила перед собой чистый лист с редкой россыпью чернил. Открыла одолженную у хозяев чернильницу. Макнула в неё перо. Полюбовалась зависшей на кончике каплей. Моргнула. Стряхнула каплю о край чернильницы и записала первую букву.
Слова полились сами собой. Без ритма, без рифмы. Девушка знала, этому никогда не стать стихом, и не было нужды его таким делать. Ей требовалось выговориться. Избавиться от беснующихся мыслей и от ночного кошмара. Строчки плясали перед глазами, пальцы болели, перо скрипело от нажима. Чернила расплывались от падающих на них солёных капель.
После шестого листа, исписанного мелким почерком, Мираль остановилась, с трудом разжала пальцы. Перо беззвучно упало на стол. Девушка откинулась на спинку стула. Она почувствовала опустошение и спокойствие.
Мираль размяла затёкшие пальцы и раздвинула шторы. Утром пустая деревенская улица выглядела дружелюбнее.
В кузне напротив уже разожгли уголь. Тёмный дым столбом поднимался из пристройки, но металл пока не звенел. Соседство кузни и трактира было резонным, постояльцам часто требовались услуги кузнеца.