С языка срывалось то, о чем следовало умолчать. С другой стороны, перед смертью не надышишься! Если уж суждено умереть, то с гордо поднятой головой!
— Я подумаю, — сказал мой личный дьявол, продолжая веселиться. — Посмотрю на твое поведение… и особенно на твою сговорчивость, — шепнул вкрадчиво.
Он перестал сжимать мою здоровую руку, но все еще удерживал ее, чуть поглаживая большим пальцем запястье. Это отвлекало и совершенно не успокаивало, зато, как выяснилось, ко мне вернулся не только голос, но и способность двигаться, потому что руку свою я благополучно отняла и тут же инстинктивно приложила к раненому плечу. Если буду и дальше тянуть с ответами — доктора мне не видать, а значит, и добивать меня не придется — сама кони двину от потери крови.
— Хорошо, — обреченно вздохнула я. — Я все скажу. Мне в детстве перекрыли магической печатью дар, и я годами накапливала силу, которую другие чародеи постоянно используют. Эта эла и есть моя главная ценность. — Я снова сглотнула, ожидая его реакции, но Тень задумчиво молчал, так что я рискнула: — Предлагаю нам с тобой заключить сделку: ты сохраняешь мне жизнь и помогаешь спрятаться от преследования, а я делаю тебя могущественным магом. Очень могущественным! У меня нет денег, но… эла ведь ценится куда больше, правда? Раз даже предводитель иллюзионистов ради нее решил жениться на человечке, — закончила я, с надеждой вглядываясь в его жуткий силуэт.
Какую бы жгучую ненависть я ни испытывала к чудовищам, убившим родных, сейчас мне безумно хотелось жить. И потому я готова была подписать договор с самим дьяволом, лишь бы спастись. Тем более, продавать душу, как, собственно, и тело, для этого не требовалось.
Не требовалось же, да?