Дамир не пошел поперек желаний Булата. Но пару раз в нужных кругах обронил фразу, что Инга нежеланная гостья.
Её исключили.
Безоговорочно.
Он видеть эту тварь не хотел. Руки потянутся к её шее.
Булат всё же надломился из-за её ухода. Нужна встряска. Иначе ни на какую операцию не полетит.
Пусть рядом с ним будет молоденькая девочка.
Если, конечно, она окажется красивой.
Если Дамир наймет профессиональную медсестру, приплатит ей за «слабость передка», Булат сразу почувствует подставу. Замкнется сильнее. На него затаит обиду.
А Булат - это всё, что у него есть.
И чтобы поставить брата на ноги, вернуть его к полноценной жизни, он пойдет на всё.
Надо – и даже больше…
Дамир посмотрел на брошенную газету. Суки! Никак всё не успокоятся. Прошел год с момента трагедии, а они продолжают смаковать. Ещё бы! Сами Шаитовы дали повод! И какой!
Дамир готов был придушить лично каждого, кто отрывал рот в сторону Булата. И душил… Мужчина усмехнулся. Ну да, после трагедии он тоже малость побуянил. Кто бы удержался.
Но Шаитовым все прощали. Не могли не простить.
Дамир посмотрел на часы-скелетоны. Где носит Макса? Час уже прошел.
Затея с ведьмой или, как они себя любили называть по ТВ, ворожеей, приобретала более конкретные очертания. Подобные особы любят деньги. Особенно молоденькие. Макс называл её девочкой. Значит, соплюшка. Да и любая взрослая прожжённая тетка не сунулась бы к нему, зная, чем обернется подобная авантюра.
Особенно сейчас, когда страсти вокруг их семьи достигли апогея, и Дамир снова терял терпение.
Он сел за стол. Постучал нетерпеливо пальцами по столешнице.
Макс редко опаздывал.
Он уже собирался звонить безопаснику. Какого лешего он медлит? Или ведьма решила заднюю дать? Вряд ли. Но если так, найдут другую.
Дамир зацепился за эту мысль. А что? Отчаявшийся старший брат решается на крайние меры. Когда официальная медицина оказывается бессильной, в ход идут народные средства.
Офис опустел. Все работники, в том числе и личный помощник, ушли домой. Только охрана осталась.
Макс, уходя, плотно дверь не прикрыл. Дамир услышал его шаги. И шаги той, за которой безопасник ездил.
Согласилась, значит, дуреха.
Темные глаза Дамира зло вспыхнули.
Он ненавидел алчность. Ненавидел продажность. Но каждый играет в свои игры.
Он.
Она.
Все.
Макс предварительно постучал в дверной косяк, давая понять, что они пришли. Да плевать… Неужели он подумал, что Дамир будет напрягаться перед встречей с этой?.. Он не знал её имя, а мысленные эпитеты, которыми уже окрестил, не делали ей чести. Ему, кстати, тоже. Но Дамиру Шаитову с раннего детства было безразлично мнение окружающих. Это естественно. Когда ты рос в семье, где деньги лились рекой, а власть и влияние подавались к завтраку, на многие вещи и обстоятельства смотришь иначе. Безразлично. Обыденно.