– Открываю! – сообщил он и в конце просвета заклубилась уже знакомая тьма, в которой одна за другой и стали исчезать лошади в предусмотрительно надетых на головы мешках. Пугать животных никто не хотел.
– Идите сюда, – приказал оборотень, когда почти весь караван исчез в портале, – пора уходить.
Момент был подходящим: почти все участники ограбления уже скрылись в портале, а сам волк, похоже, не мог отойти далеко от перехода. И я попыталась сбежать. Дернулась вперед, сделала один шаг, другой, приближаясь к границе леса, надеясь уйти, сорваться с невидимого поводка. Бесполезно! Тело вдруг замерло, пронзенное болезненной судорогой, разошедшейся от выжженного на правой руке рисунка, занемело и почти перестало ощущаться, а потом я с ужасом поняла, что больше не могу его контролировать! Что сейчас мной управляет чужая воля! Мои руки послушно подхватили Славку и я торопливо, почти переходя на бег, направилось к по-прежнему неподвижно стоящему мужчине. И только когда он снова взял меня за руку, тело отпустило.
– Не советую мне противиться, – нехорошо улыбнулся мне оборотень. Последняя из повозок уже наполовину ушла в темноту и на небольшой поляне остались только мы втроем. – Потому что чем чаще мне придется тебя заставлять, тем меньше останется у тебя того, что называют свободой воли. Ты же не хочешь превратиться в безмозглую куклу, не способную без приказа хозяина даже самостоятельно оправиться? Нет? Вот и отлично! Тогда будь послушной девочкой!
И подтолкнул меня вперед.
В портал я вошла молча, крепко прижимая к себе притихшую и сжавшуюся от страха Славку. Страха уже не было. В моей душе окончательно и бесповоротно поселилась безнадежность. Прости меня, папочка! Я не смогла! Не смогла сделать то, о чем ты меня просил, то, ради чего пожертвовали собственными жизнями мои братья. Прости! Наш род прервется на нас. И дар, дар, который передавался из поколение в поколение, сохранялся и скрывался всеми возможными и невозможными способами, угаснет. Потому что даже если у меня будут дети, убийца слишком неподходящий отец для того, чтобы дар передался и им. А Славка... Боюсь, Славка повторит мою судьбу, как только станет достаточно взрослой для того, чтобы Боги приняли и её Клятву. А в то, что сестричку заставят её дать, я не сомневалась. Что стоит слово убийцы по сравнению с возможностью получить ещё одну рабыню? В том то и дело, что ничего!