— Извини, я не понимаю тебя! — отрезал Стас.
— Вот именно понимания мне бы и хотелось! — призналась Лайза.
— Но ведь так нельзя! ¬¬¬¬Это неправильно! Все стремительно разрубить, разрушить. Зачем, какая необходимость?
— А сколько еще нам потребуется лет, чтобы понять, что мы не подходим друг другу?
— Почему не подходим? Мне как раз казалось, что идеально подходим.
— Давай будем честны — мы абсолютно разные, отсюда раздражение и непонимание. Порой мне даже кажется, что ты меня с трудом выносишь.
— Но это свойственно всем парам! — крикнул он. — Нормальные человеческие отношения.
— А любовь? — грустно спросила Лайза.
— При чем здесь любовь?
Она почувствовала, что вот-вот брызнут предательские слезы, но усилием воли заставила себя сдержаться и спокойно произнесла:
— Вот именно, любовь здесь давно ни при чем. Что нас связывает? Привычка?
Он пожал плечами — мол, какая чушь.
— Я согласна не меньше, чем на любовь. А ее нет, прости.
— Повторяю! — крикнул он. — Я тебя не понимаю!
— Что тут понимать? Расстаемся, и точка! — упрямо выдавила Лайза.
В горле стоял ком, и она уже едва сдерживала слезы.
Одним словом, «метались малиновые тени мелодрам».
Все было такое противно малиновое, что просто жуть.
— Восемь лет вместе! Это тебе о чем-нибудь говорит?! — Стас стукнул кулаком по столу.
Лайза пожала плечами:
— Считай, что нам обоим дали восемь лет за какую-то провинность, а теперь мы вышли на свободу.
— Ах, вот как?! Ну-ну! Не пожалеешь?
Лайза вспыхнула:
— Да иди ты знаешь куда?!
— Конечно, знаю! — усмехнулся Стас и ушел.
* * *
Звук захлопнувшейся двери прозвучал как контрольный выстрел.
Он все-таки ушел. И в квартире теперь тихо и пусто.
«Ну и черт с ним, — сказала она себе, — и к лучшему! Теперь буду жить для себя, начну заваривать серьезный чай, делать сложносочиненные салаты и прочту наконец Шопенгауэра».
Прекрасно — она теперь молодая независимая женщина с массой свободного времени и разными идеями насчет того, как этим временем распорядиться.
А с личной жизнью все постепенно наладится, она непременно встретит надежного и ответственного человека.
Примерно так думала Лайза, засыпая.
И что вы думаете? Ее положительного настроя хватило ненадолго — уже на следующий день она погрузилась в тоску и меланхолию.
Ее вдруг стали одолевать недобрые мысли — что, если с разрывом она поспешила?