Женщина прижмурилась и запрокинула голову, подставляя лицо солнечным поцелуям. Она была уже не юная и, возможно, не могла бы с полным правом называться классической красавицей, вроде тех, что позируют для магических картинок в ʺВестнике придворной модыʺ. Нос чуть длиннее, чем следовало бы, рот большеват, зато глаза красивые, выразительные, очень тёмные и бархатистые. Чёрные блестящие волосы женщины чуть вились и свободно падали ей на спину, доходя до лопаток. И это тоже было против общепринятых правил, хотя в дворянском обществе подобное и допускалось – обычно в кругу семьи, не на людях. Очевидно, эта женщина мало утруждала себя соблюдением общепринятых правил и так же мало заботилась о мнении окружающих, однако и высокомерием не страдала. Она просто жила так, как ей хочется, и готова была платить за это.
И ведь заплатила… О чём никогда не жалела, хотя цена кому-то могла бы показаться чрезмерной. Впрочем, каждый решает сам, хочет ли платить за то, чтобы самому управлять своей жизнью, или просто плыть по течению.
Женщина перевела взгляд на могильные камни с потемневшими, но хорошо читаемыми надписями. Сегодня ей хотелось вспоминать…
Двое. Отец и сын, умершие, судя по дате, в один год. Впрочем, вторая могила была кенотафом, ибо к моменту похорон тело так и не нашли.
Со времени тех событий над землями Эйзении пронеслось немало бурь – природных и исторических. Время честно брало своё, кого-то сведя в могилу, кому-то позволив родиться, кому-то подарив корону, кого-то уничтожив из памяти людской насовсем, оставив лишь горсть пыли на дороге. Время не знает жалости, как не знает и ненависти. Оно просто есть.
ГЛАВА 1
- Дрянь! Как ты смеешь возражать наставнице?.. Протяни руки!
Послышался свист тонкого хлыстика, опускавшегося на ладони темноволосой девочки лет двенадцати, упрямо закусившей губу и смотревшей на наставницу исподлобья. Дийра не плакала – не так уж это было больно, особенно если привыкнуть. А Дийре давно пришлось это сделать: наставница ʺфиолетовойʺ группы, сойра Кайлана, невзлюбила девочку с первых же дней пребывания в пансионе Благого Забвения. За упрямство, независимость и за то, что порой осмеливалась оспаривать решения наставницы, вот как сейчас.
Дийре досталось десять ударов, по пять на каждую ладонь, а после сойра Кайлана, не скрывая злобной радости, повторила: