Приняв во внимание дурное настроение Дениса Михайловича, Алина расстегнула верхнюю пуговицу на блузке, взъерошила длинные волосы цвета янтаря и отважно устремилась навстречу очередной выволочке.
С шефом их объединяла одна пикантная тайна годичной давности, которая, по мнению Алины, мешала ему с ней бесповоротно расстаться. Началось всё с корпоратива, когда изрядно выпивший Денис Михайлович решился проводить её до дома. Не то чтобы Быстрова по какой-то необъяснимой причине вдруг возжелала женатого главного редактора, скорее дело было в коктейле алкогольных напитков, затуманивших разум и толкавших её на безрассудства.
Она до сих пор не устает благодарить свой чувствительный желудок, который не позволил случиться непоправимому. Как только они перешагнули порог её скромной обители, кружась в сумбурном танце хмельного поцелуя, Алина, как радушная хозяйка, проводила Дениса Михайловича в гостиную, велев чувствовать себя как дома, а сама подхватила со стула халат и надолго скрылась в ванной комнате, где распрощалась со всем выпитым и съеденным за вечер. Когда она наконец-то вернулась к гостю, он уже крепко спал на диване. Алина лишь пожала плечами, посильнее запахнула полы халата и, не думая о возможных последствиях, легла на свободную половину постели, чтобы тоже уснуть крепким сном.
Наутро выяснилось, что Рогов ничего не помнит о прошедшей ночи, но его фантазии оставалось только позавидовать. Он разбудил Алину молящим о прощении голосом, бесконечно извиняясь за то, что так вероломно посягнул на её девичью честь. Быстрова же, с трудом разодрав потяжелевшие веки, была в состоянии только невпопад кивать гудящей головой на его признания. Позже, кое-как восстановив ход событий, Алина решила не разубеждать шефа в том, что их романтический вечер вылился в нечто большее, чем совместный сон на полуразвалившемся диване.
После того случая главный редактор стал более снисходительно относиться к её журналистским порывам, но, похоже, не в этот раз…
– Закрой дверь, – рявкнул он, когда Алина переступила порог его кабинета.
Она понурила плечи, выполнила просьбу и со смиреной покорностью примостилась на краешек стула для посетителей, на который ей указали.
Рогов сегодня был не похож сам на себя: строгий светлый костюм сидел на нем неряшливо, а узел галстука вместе с самим галстуком угрюмо лежали на плече. Не нужно было никаких пояснений, чтобы понять, что с утра в мэрии шефу учинили разнос и сейчас он то же самое сделает с ней.