– Леди Франческа! – побагровел Кавалли, вскакивая со стула. – Это что же… Да как вы… Да вы же… Да я вам…
Что он планировал мне сделать, я так и не узнала – одного взгляда на традиционный ниареттский браслет-артефакт оказалось достаточно, чтобы лорд растерял боевой пыл.
А жаль. Я бы послушала.
– Прошу прощения, Симоне, – мягкий успокаивающий голос матери заставил Кавалли отступить и снова опуститься за стол. – Накопители были немного разряжены.
– Разряжены? – жалобно простонал лорд, заедая испуг последними булочками. Мать с вежливой улыбкой вылила из джезвы остатки кофе в мою и без того пострадавшую от Кавалли чашку, за которую гость тут же охотно уцепился. – Да кто ж так заряжает, моя дорогая? Подумать только – сырой энергией! А если бы кто-то, – он посмотрел на старшую леди Льед, а затем со значением приподнял густые брови, видимо, подразумевая самого себя, – пострадал?
– Не волнуйтесь, Симоне, это абсолютно безопасно.
Не найдя желанного сочувствия, лорд обиженно фыркнул и одним махом допил уже остывший кофе.
– Это же черная ниареттская магия! – зашел он с другой стороны. – Весь дом мог сгореть от одной лишь темной искры! Нет, и того хуже – весь квартал! Да разве так можно?
Мать пожала плечами.
– Извините. В Ниаретте такое – обычное дело.
– Варварский край, – припечатал Кавалли, косясь на меня со смесью страха и недовольства. – Дикари!
Мать тоже повернулась ко мне и, окинув взглядом пеньюар, едва заметно поморщилась. Вольные ниареттские обычаи и поведение своенравной дочери она не одобряла, но и с запальчивыми обвинениями тоже согласиться не могла. А потому старшая леди Льед, как всегда в нашей вялотекущей конфронтации с Кавалли, предпочла сохранить нейтралитет и вслух не сказала ни слова.
На ее счастье, двери спальни распахнулись, пропуская внутрь Арру с моей накидкой в руках, и я ушла, предоставив матери самостоятельно разбираться с распорядителем салона.