— Что ты им рассказывал? — спросил Лев на выходе из магазина.
— Ничего, пиво похвалил, они теперь такое же брать будут.
Лев усмехнулся:
— Реклама – это твоё…
— Это как-то примитивно, нулевой левел, — отозвался Штольский. — Я люблю в людях покопаться… хотя они тоже по большей части примитивны и предсказуемы.
Он отпил пива и с наслаждением закатил глаза.
— Пока Анечки нет… вспомнить как это звучит… на языке… — вздохнул он, не забывая наслаждаться напитком.
— Ты её не боишься случайно? — усмехнулся Лев.
— Боюсь, — совершенно серьёзно ответил Штольский, — я перед ней как обезьяна перед ужом.
— Перед удавом…
— Без разницы, — махнул рукой Штольский, — но я над этим работаю. А ты свою Олю разве не боишься?
— Нет, — ответил Лев удивлённо, — просто я не всё понимаю…
— Значит, боишься, — резюмировал Штольский, посмеиваясь над собственной шуткой, — а что Гарик?
— Ну, что Гарик?.. — нахмурился Лев. — Как всегда…
— Да-а-а… Он поглощает, конечно… — протянул Штольский и глянул на Льва, — не кисни, он уже своё профукал…
— Ты думаешь?..
— Я надеюсь!.. — и Штольский снова подвигал бровями как завзятый ловелас. — Но козыри у него непрошибаемые, конечно. Расслабляться нельзя!
Лев грустно усмехнулся.
ГЛАВА 3
Зал для тренировок самбистов был похож на обычный спортивный зал с той только разницей, что большую часть помещения занимал толстый борцовский ковёр с большим жёлто-красным кругом в середине.
— Максим Иванович, — сказал запыхавшийся от быстрых приседаний мальчишка с волосами, торчащими в стороны словно ржавые иглы, — долго ещё разминка?
Тренер посмотрел исподлобья и насмешливо скомандовал, показав на него:
— Лев, хватай Игорька на плечи и бегом по залу с отягощением, а то ему отдохнуть захотелось. Так! Все старшие берут по одному мелкому и бегом за ними!
— А-а-а, — затрясся Игорёк наверху.
— Надеюсь, все помнят и предупредили дома, что сегодня две тренировки подряд? Перед Новым годом одну отменяю тогда, — продолжал беседу с подопечными Максим Иванович.
— А… а… а, не хо… о… о… чу… чу… чу… две… э… э… — кивал телом Игорёк на Лёвиных плечах, пока тот не засмеялся.