Тетка вон так трех мужей в могилу свела. А и поделом. Первый взялся приданое ее проматывать и по девкам продажным ходить, да все на теткиных глазах. Второй решил, что раз она мужняя жена – так и поколотить не грех. Третьему на ум пришло супружницу и вовсе ядом извести… Но тетка оказалась половчее.
Все подозревали, что неспроста у панночки Ганны Лихновской мужья в землю ложатся один за одним, да только доносить не смели – сами ж виноваты. Да и панночку в управу сдать, поди, можно, а с братом ее что опосля того делать? Батюшка мой, Збыслав Лихновский, вечная ему память, такого бы не спустил. Сестру младшую он любил безо всякой меры, баловал до самой смерти своей.
Тетка Ганна порешила, что боги троицу любят, и четвертый супруг ей без надобности, осталась с двумя дочками в братнем доме. Матушка у меня слабовольная, слуг в узде держать ей не по силам, так что тетка Ганна стала полновластной хозяйкой в нашем, да и меня воспитывала как родную, всем премудростям взялась учить – что женским, что колдовским.
Именно тетка первой и сказала, что нехорош женишок, матерью приваженный, скользок больно, не сдюжит. Но уж больно родительница моя хотела, чтобы единственная дочка княгиней сделалась. Никак позабыть не могла, что ейный собственный отец из шляхты был. Да и все родительницу смолоду к романам любовным тянуло. Матушка моя Мажена Святославовна их и в девицах читала, и после замужества не прекратила. Все ж таки отец мой был не принц сказочный, с какой стороны ни глянь, и даже не князь. Крепок он был и суров, пан Лихновский, и слова грубого не чурался – матушка его уважала, побаивалась, а не любила. Принцы ей все грезились.
Вот меня она за князя и просватала, хотела, чтоб если не ей самой, так дочери в шляхтенки прыгнуть.
Рынские – род древний, именитый, а поиздержались так, что храмовые мыши побогаче будут. Вот молодой князь и польстился на богатую купчиху пусть и скрепя сердце. Морду породистую кривил украдкой, а любезности мелким бисером сыпал исправно. С таким состоянием как у меня – и косой-кривой взяли бы, а я все ж таки хороша, хотя и в фаворе нынче девицы иные – беленькие как сливки, да пухленькие как булочки сдобные.
Наша же, Лихновская порода не такова – волос у нас черен как вороново крыло, кожа смугла, а глаза светлые, голубые, от таких по коже мороз пробирает. Да и худа я как осинка – говорят, ухватиться не за что.