Вполне человеческий ответ на {«я знаю, чем вас подкупить»}. Долго училась, между прочим. Поначалу отмалчивалась, не зная, как реагировать на подобное. Не в глаз же фамильным клинком! Потом, судя по ответной реакции людей, стало получаться не так уж и плохо.
- Иногда я думаю, Хайту, что вы лукавите, когда говорите, что ваш народ не рождает телепатов…
Я молча ждала.
- Меня просили… за вашего нового навигатора, - Морозов потёр ладонью затылок. - Вы, конечно, вольны учить парня так, как вам будет удобно, но…
- Он ваш родственник, - предположила я.
Родственные связи я понимала и уважала. О своих надо заботиться всегда, это закон.
- Он - посмертный сын моего лучшего друга. Мы многое пережили вместе… но я не знал, что у него остался сын.
«Пережили вместе». Я знала, что стоит за это фразой. Война. Многолетняя война между нашими народами, которая завершилась лишь относительно недавно. Двадцать лет назад, по времени - ни о чём. Люди начали забывать потихоньку, но с нами фокус в первых трёх поколениях не пройдёт, надо ждать четвёртого. И я тоже {помню}. Несмотря ни на что.
- Как проявит себя, - сказала я непреклонно. - Если начнёт творить дичь, - извините. Пусть идёт на все шесть сторон пространства; мне проблемы в дальних рейсах ни к чему.
- Возможно, он справится.
- Возможно - нет. Я не могу обещать, что не привезу обратно его труп. Здесь не сад иллюзий, тут работа на пределах возможного.
- У вас будет время на первичное слаживание…
- Это хорошо, - сказала я, но больше не добавила ни слова.
Мне не нравилось назначение. Ещё сильнее не понравилась просьба за парня. Морозов знает, что я не смогу ему отказать, потому что слишком многим ему обязана. Когда-то, давно, когда он был всего лишь капитаном, он поверил мне, поверил в меня. Благодаря ему я нашла себе место в Галактике. Я не забыла. И он тоже помнил. Он редко о чём-нибудь меня просил. Точнее, вообще никогда ни о чём не просил, а тут вдруг решился. Наверное, сын погибшего друга был ему дорог, хотя он его не знал, пока не получил приказ о зачислении в штат.
Но если я дам сейчас слово, а потом не смогу его сдержать в силу каких-либо обстоятельств? Тогда только на собственный нож. Или в петлю.
Или…
- А вы мне всё сказали, Алексей Викторович? - спросила я.
Он лишь вздохнул. Крутил в руках пустую чашечку, смотрел в стол, над которым повисло с десяток голографических экранов, затенённых приватом с изнанки, чтобы посетители вроде меня не прониклись секретной информацией, и молчал.