Мне было сложно представить, каково это – находиться в инвалидном кресле. Но сердце кольнуло иглой сострадания, и я предложила:
- Давайте кастрюлю мне, а я подсуну её господину Оллари прямо под нос.
Тётушка спустила очки с переносицы и неожиданно подмигнула синим глазом.
- Сделайте это, и я буду вашей должницей, - сказала она, обработав сотейник от следов своего варева.
Эльфийская посудина, подозреваю, и сама была способна себя очистить, но времени на это не было. Я взяла кастрюлю за длинную ручку и попрощалась с почтенной алхимичкой. А перед внутренним взором быстро проносились образы рук, касавшихся эльфийского раритета, и вещей, что в него попадали.
Это особенность, из-за которой меня взяли в полицейскую академию. Я вижу, если можно так сказать, прошлую жизнь предметов. Не всех и далеко не полностью, так что полноценного эксперта из меня не вышло, зато полицейский инспектор вышел вполне. Иногда достаточно мимолётного образа, чтобы раскрутить всю цепочку событий.
Но сотейник вёл вполне приличную кастрюльную жизнь, служил ёмкостью для варки зелий и тушения овощей, во всяком случае, до тётушки Августы её племянник точно делал там… кажется, это называлось рагу. Дальше образы обрывались, а ноги несли в сторону кухни, где не утихал скандал. Это было на руку: пока люди заняты собой, они не смотрят на других.
Спрятать сотейник я планировала прямо там, в каком-нибудь шкафу, где будет удобно найти. А пока его нужно было замаскировать, чтобы сразу не бросился Оллари в глаза. У меня на такой случай была крутая штука из новшеств для осмотра мест преступлений. Умники-маги сделали нам специальный пакет для транспортировки вещдоков, который генерировал какое-то там уменьшающее размеры поле. Попадая в него, разделочный тесак сжимался ну, например, до размеров булавки. А когда его доставали эксперты, становился прежним.
Я на ходу сунула кастрюлю в этот замечательный пакетик и ускорила шаг.
На кухне меня не ждали, а скандал был в той безобразной фазе, когда никто никого уже не слушает, а стремится выкрикнуть в лицо обидчику всё наболевшее. Я быстро прошла за спинами стоящих плечом к плечу Эрвина, Клео и, очевидно, Эдвина. Фея сидела на столешнице рабочей зоны чуть поодаль, а напротив стоял отец и лучший повар королевства с тотально красным лицом и полными бешенства глазами, не прекращая орать.