Например, ещё в ранней юности Анне вдруг стало казаться, что у неё обязательно должны быть и слуги, и внушительное состояние. Анна почему-то знала наверняка, что - должны! Во-первых, потому что слуг ей как-будто бы не хватало, - глубоко, на подсознательном уровне Анна помнила свою давнюю привычку отдавать приказания. Но сейчас некому было приказывать! Во-вторых, Анна чувствовала, что она "скроена", пожалуй, намного лучше, тоньше, умнее, чем другие люди, поэтому достойна лучшего существования.А ещё Анна считала, чт Но её трезвый рациональный ум не позволял ей показывать кому бы то ни было свою исключительность.
А её тело, - её прекрасное девичье тело, к которому она уже почти привыкла, было выбрано судьбой или провидением для неё ошибочно. Или наоборот, - с каким-то потаённым жестоким умыслом: ей в наказание, в назидание.
Анна догадывалась про себя, что по сравнению с другими представительницами прекрасного пола она была необыкновенно сильна, - и физически, и умственно. Мало того, Анна, возможно, была хитрее, сильнее и быстрее даже большинства окружающих мужчин, превосходя их по скорости реакции на любые внешние раздражители.
Причем, в этом не было её заслуги или её вины. Просто так сложилось изначально, это шло откуда-то изнутри: как-будто бы Анна являлась какой-то новой модификацией органического биоробота, помещённого, ради эксперимента, в простое человеческое тело уже давно испытанной формации, к тому же, - именно в женское тело.
Иногда Анна чувствовала в себе некую неоправданную агрессию, желание властвовать, управлять кем-то или чем-то. Такое смелое представление собственного "Я" не было типично-женским в консервативном патриархальном обществе социалистического периода. И Анна чётко понимала это. Поэтому, чтобы не компроментировать себя, она приучилась умело скрывать своё внутреннее естество.
Переполняемая ощущением собственной исключительности, Анна частенько испытывала чувство брезгивости и презрения к "примитивным" или "уродливым" созданиям, находящимся в поле её зрения.
Она, конечно, позволяла "недостойным" общаться с собой. Но старалась, по возможности" не удостаивать их такой участи. С достойными же, по её мнению, она говорила слишком уж вежливо, иногда даже - заискивающе.
Несмотря на стойкое ощущение своей неимоверной внутренней силы, Анна всегда знала и про свою редкую женскую красоту, - казалось бы, даже теоретически так трудно сочетаемую с силой.