– Владимир Семенов, журнал «Звездная жизнь». Антон, скажите, есть ли связь между недавним крупным пожаром в особняке, в котором вы провели последние несколько лет, и стремительным выходом вашей долгожданной книги?
Бажутин слегка округлил глаза.
– Связь? Вы думаете, что мне теперь негде жить, и таким образом я пытаюсь заработать на новый дом в самые кратчайшие сроки?
По залу пронеслись смешки. Ожила рыжеволосая женщина по левую руку от писателя:
– Владимир, я со всей ответственностью говорю вам, что выход книги – это очень сложный и долгий процесс, требующий времени, усилий и кропотливой работы на нескольких этапах, начиная с договора между автором и издательством и заканчивая выпуском полностью готовой истории, – она взяла в руки «Метанойю» и пальцем чуть растрепала плотно сжатые хрустящие страницы, наглядно демонстрируя их журналисту.
Семенов уселся на место.
– Алексей Бурдаков, журнал «Неоновая звезда». Антон, вы долгое время не давали о себе знать, на корню оборвав творческую деятельность и упорно избегая любых вопросов относительно вашего прошлого, и вот теперь сами выходите на контакт, да еще и с книгой, в основу которой положен сюжет, во многом сходный с вашей личной историей. Довольно смелый шаг, хотя и не совсем понятный нашей аудитории. Вы можете как-то прокомментировать этот момент?
– Да… разумеется, – Антон сковал ладони в замок перед собой, взглядом обращаясь к Бурдакову. – Я не избегал вопросов, просто по большей части они дублировали друг друга, с каждым разом приобретая все более жесткую формулировку. В конце концов моему терпению наступил закономерный предел, и я вовсе замолчал, предоставив другим возможность говорить за меня. Видите ли, Алексей, моя точка зрения никого в то время не интересовала. В глазах общественности я был убийцей собственного брата, всеми презираемым, и каждый считал своим долгом бросить в меня камень побольше. Я не говорю, что не заслужил этого. Нет. Все верно. Как и несколько лет назад, я полностью признаю свою вину в содеянном. И все же мне хотелось получить хоть крохотную часть… понимания? Невыносимо жить, когда все вокруг тебя ненавидят, да и ты сам ненавидишь себя. Эта ненависть разрастается, множится, копится в душе, не находя выхода, и однажды ее становится слишком много, так много, что ты больше не можешь свободно дышать, тщетно пропуская сквозь пальцы улетучивающийся воздух, цепляясь за любую возможность отхватить драгоценный глоток и отсрочить неизбежное, а кто-то наблюдает за тобой, одновременно откачивая воздух из комнаты, в которой ты сам себя запер. Вместо того чтобы проломить дверь и протянуть руку помощи, этот образный «кто-то» помогает тебе довести процесс самоуничтожения до логического финала.