Он замолчал, и на несколько долгих секунд в переполненном зале повисло почти нерушимое молчание.
– Лада Кобринская, журнал «Звездочет» – словно со стороны услышала я свой механический голос, и в этот момент Антон развернулся, сосредотачивая на мне взгляд в ожидании нового вопроса. – Прошу прощения, но мне показался любопытным ваш ответ. Образный «кто-то» в вашем понимании – кто же он? Имеются в виду ваши поклонники? Просто нейтральные любопытствующие? Вы ждали помощи от людей, которым, по сути, не важна ни ваша жизнь, ни ваши проблемы, ни вы сами?
– Какой помощи я мог ожидать? – он покачал головой, не сводя с меня внимательных глаз. – Скажем, я не был готов к тому, что моя жизнь в одночасье изменится, а все мои прежние знакомые отвернутся от меня, даже не попытавшись разобраться в случившемся более вдумчиво.
– Вдумчиво? Но если бы ваши знакомые все-таки озаботились более детальным углублением в подробности той роковой ночи, неужели их мнение могло существенно измениться? Ведь как ни крути, а именно вы толкнули вашего брата, вследствие чего он упал, да так неудачно, что расколол себе голову. Вы полагаете, это достаточно веская причина для того, чтобы люди внезапно одумались и прониклись к вам искренним сочувствием?
Отвечать мне Антон не спешил.
– Как, вы сказали, называется ваше издание?
– «Звездочет».
– Приличный аналог желтой газеты, – понимающе кивнул писатель, ни единой эмоцией не продемонстрировав мне своего пренебрежения, однако в его мастерском равнодушии я безошибочно распознала брезгливость к представляемому мной журналу и… ко мне. – Что бы я вам сейчас ни ответил, вы все равно перекрутите мои слова, уважаемая Лада.
– Неужели я что-то перекрутила? – непонимающе хлопнула я ресницами. – К тому же, в зале ведь присутствуют и представители более «серьезных» изданий, которым, я уверена, также весьма интересно пролить больше света на ваши действия во время той вечеринки. Вы ведь сами хотели объясниться с недружелюбным к вам миром. Вы написали об этом целую книгу. Теперь у вас есть уникальная возможность сделать это, рассказать, как все было в действительности, снискать понимание…
Побагровевший Нефедов смерил меня уничижающим взглядом и схватился было за микрофон, спеша прийти на помощь писателю, но Антон жестом ладони остановил его, показывая, что в этом нет надобности.