– Это очень сложная тема, Лада. Если б все было так просто, как в ваших словах, мне не пришлось бы ждать столько времени, прежде чем осмелиться предстать перед людьми, заранее настроенными против меня и моих чистосердечных рассказов. И мне все еще трудно словами выразить то, что изо дня в день с прежней силой терзает мою душу. Однажды я попытался это сделать, и вот результат, – писатель вновь продемонстрировал залу свою новую книгу, после чего опять обратился ко мне. – Вы ведь не ознакомились с ее содержанием, Лада?
– Очень кратко, – нехотя процедила я, ни за что на свете не признавшись бы перед коллегами в том, что услышала о «Метанойе» только в стенах пресс-центра из уст самого Бажутина.
– Вот почему у вас все еще остаются подобные вопросы, – с пониманием кивнул писатель, невозмутимо рассматривая книгу в своих руках. – Разумеется, я вовсе не призываю читать эту историю от начала и до конца. Все мы разные, и вкусы у нас тоже разные. Но кто знает, может, вы только начнете, и вам понравится?
– Иными словами, вам удалось оправдать свой поступок перед самим собой? – мрачно бросила я, ни в какую не желая замечать гневные взгляды ведущего и изучающие – дамочки с рыжими волосами, в глазах которой я вряд ли была значимее амбарной мыши, в чью кровь уже поступила хорошая порция яда.
– Нет, – коротко ответил Антон, складывая ладони поверх глянцевой обложки своей книги, и лишь теперь выразительно покосился на Анатолия.
– Следующий вопрос, пожалуйста! – тотчас ожил ведущий.
Сообразив, что на этом мой стремительный бенефис можно считать оконченным, я кивнула, заняла свое место и вновь обратилась в слух, стараясь не обращать внимания на едкие взгляды сидящих вблизи коллег.
2. Заманчивое предложение
Створки лифта плавно разъехались по сторонам, открывая мне вид на святая святых нашего эпатажного глянцевого листка – кишащую взбудораженными сотрудниками редакцию.
Мимо меня со свистом пронесся Эдуард из типографии, в спину которого еще летели раскаты мощнейшего голоса чем-то раздраженного главреда. Ответственная за рубрику моды и по совместительству моя хорошая подруга Лилька, стоявшая ко мне полубоком у стойки вечно отсутствующего секретаря, обернулась, чтобы отпустить пару ехидных комментариев вслед торопыге Эдику, но увидела мою физиономию и, тут же о нем позабыв, всплеснула руками. Впрочем, молчание она хранила недолго: