— Знаю, и что? Мне теперь — всё равно, — ответила женщина и глаза её засветились какой-то яростной злобой.
— Но смешивание алкоголя с лекарствами может привести к необратимым последствиям, — напомнил Иван Петрович.
— А мне — без разницы, — закричала женщина, — меня муж бросил, — и зарыдала во весь голос.
— Не волнуйтесь, выпейте воды, пожалуйста, — сказал психолог, наполнил стакан и подошёл к ней.
Но у женщины уже началась истерика. Она схватила стакан и с силой кинула его в стену. Осколки разлетелись во все стороны. На обоях остался мокрый след. Женщина вскочила с места и начала бегать по кабинету, крича что-то невнятное. Иван Петрович старался её успокоить, но она с силой отбивалась, круша всё, что попадалось под руку. Иван Петрович нажал кнопку внутреннего телефона.
— Белла, срочно зайди ко мне с успокоительным, — быстро сказал он.
Через минуту в кабинет вбежала Белла Аркадьевна. Вдвоём они снова попытались уговорить женщину уняться. Но она уже ничего не понимала. Она только кричала и выла, пытаясь хоть как-то избавиться от невыносимой душевной боли.
— Потерпите, милая, сейчас Вам сделают укольчик, и всё будет хорошо, всё наладится, всё будет хорошо, — повторял Иван Петрович, — крепко держа пойманную пациентку за плечи. Белла Аркадьевна сделала ей укол. Через некоторое время Анна Алексеевна обмякла, и они уложили её на кушетку. Женщина закрыла глаза и отключилась.
— Белла, давай-ка, наверное, скорую вызывай, и отправляем её в городскую больницу. Ну какой ей дневной стационар? После таблеток она вчера две бутылки спиртного выпила. Её без постоянного присмотра вообще опасно оставлять. Тем более, что дома — дети. Нельзя, чтобы они видели свою мать в таком состоянии. Пусть с бабушкой побудут.
— Да, сейчас напишу направление, и будем отправлять, раз такое дело, — озадаченно ответила Белла Аркадьевна и вышла из кабинета.
Иван Петрович остался ждать, наблюдая за пациенткой. Взял стул, сел рядом с кушеткой.
«Как переменчиво всё в этом мире, — думал он про себя, — много лет назад её муж, наверное, был в неё влюблён, восторженно ловил каждый её взгляд, каждое слово. А что теперь? Выбросил, как ненужную, изношенную вещь. А сам живет с девушкой, которая по возрасту больше подходит его сыну. Где же логика и природная законность?»
Такие случаи были слишком часты в практике Ивана Петровича: покинутые жёны, новые молодые пассии, брошенные пожилые мужья, раздел имущества. Всё по кругу. Иван Петрович очень осуждал недальновидность мужчин среднего и преклонного возраста, их ветреность и стремление приударить за юными девушками. Он консервативно полагал, что мужчина и женщина в паре должны быть ровесниками. Но нет же. Разница в десятки лет теперь стала считаться нормой, хотя это не совсем удобно, так как между представителями разных поколений меньше точек соприкосновения, чем между сверстниками, больше разногласий и непонимания. А в паре, прежде всего, должно быть дружеское взаимодействие, а не только сексуальная страсть, обычно однобокая - со стороны стареющего мужчины, который, если и понимает, что это "отношения по расчёту", всё равно, не в силах от них отказаться. Теоретически Иван Петрович допускал явную недальновидность и даже глупость этих мужчин. Но сам он предпочитал общаться с женщинами своего возраста. И считал это единственным правильным путём.