Вдохнув полной грудью пятого размера аромат вечернего Пхукета, девушка направилась на ресепшен, где ее встретили очень говорливые и веселые тайки в шелковых одеяниях. Такие маленькие, миниатюрненькие, худенькие.
Влада вздохнула с явной завистью, проклиная в душе того, кто придумал генетику. Как же она мечтала быть худой!
— Я сказал тебе, никаких вечеринок! — раздался громогласный мужской рык и от этого голоса все женское естество Владиславы затрепетало как парус на ветру.
— Ну паааап! — второй голос был явно недоволен сложившимися обстоятельствами.
Пока девушки оформляли Владу в номер, она аккуратно взглянула в сторону зала отдыха, откуда и раздавались столь эмоциональные голоса. Там, на диванчиках сидел настоящий богатырь. Мужчина лет сорока с развитой мускулатурой и густой щетиной сурово отчитывал молодую девушку. Дочь?
Почему-то Владиславе стало это весьма любопытно, а мужчина тем временем продолжил, по мнению молодой дочурки, «гундеть».
Позвольте представить: Петровский Борис Борисович, генеральный директор рыболовецкой компании средней руки, разведен. Его дочь Лиза только что изъявила желание посетить соревнования по тайскому боксу с мажором, с которым познакомилась два дня назад.
— Я сказал нет, Лизавета, — рыкнул он, — ты этого Аркашу два дня знаешь!
— И что?! Мне что, ни с кем нельзя познакомиться?! — обиженно надула губки дочурка.
Внезапно Борис замер, ощутив горячую волну, бегущую по телу от лица, по мощной широкой груди прямиком в пах. Мужчину аж передернуло. Он резко взглянул на ресепшен... и от увиденного его чувство прекрасного встало в полный рост.
Там скромно мялась самая настоящая русалочка. Пышногрудая, нежная, темноволосая нимфа с изящной талией и фигуркой «песочные часы». Борис чуть слюну не пустил.
— Пап! Ты чего там увидел? — дочь Лизонька с укором взглянула на родителя.
Но Петровский, если бы даже хотел, не смог бы отвести взгляд от русалочки. Ее темные блестящие волосы доходили почти до объемной пышкой попки. На нимфе был легкий сарафанчик, игриво открывающий лишь сочные икры. У Бориса дернулся кадык. Он был голоден, безумно.
Нет, недостатка женщин у Петровского не было, но после развода он совершенно потерял веру в женский пол. Они прыгали в его постель, ненасытность мужчины вызывала панику даже у молоденьких девушек, а со временем он и вовсе перестал получать удовольствие. Всё казалось искусственным, наигранным. Ему хотелось найти ту, которая будет так же ненасытна, как и он.