— Леди интересуются, будешь ли ты танцевать сегодня? — официально спросил Растус.
Рен оглядел пышно украшенный тронный зал с лентами и цветами. Посреди него стояли девушки разных рас, разодетые в пух и прах. У одной из них с заостренными ушами платье представляло собой подобие шапито для цирка, а другую за перьями даже разглядеть толком не представлялось возможным, зато её противное хихиканье было отлично слышно. Рен сдержал порыв поморщиться и перевёл взгляд на Растуса.
— «Я не собираюсь отдуваться за двоих», — одними губами сказал брат, продолжая дружелюбно улыбаться.
— «Я не просил устраивать праздник», — с таким же лицом и так же тихо произнёс Рен. — «Как они вообще так быстро здесь собрались?»
— Рикрен желает потанцевать с вами, но он очень смущается, — сказал Растус, повернувшись к девушкам.
Маска на лице Рена дрогнула.
— «Я тебе это припомню», — злобно прошептал он, поднимаясь на ноги.
— «Так боюсь, что аж ноги трясутся». — Растус действительно дрожал, но только от едва сдерживаемого смеха. — «Иди исполнять долг принца».
Рен кинул на брата ещё один недовольный взгляд, потом заметил, что на них одобряющие смотрят родители и понял, что это семейный заговор. Что ж, если они хотят его смерти, то он им её предоставит.
Он спустился вниз по лестнице и оказался сразу схвачен одной из Парацельс с розовыми волосами, которая чуть ли не локтями растолкала соперниц. Рен подавил желание попятиться.
— Ваше высочество, такая честь танцевать с вами. — Она усиленно захлопала ресницами, а её полупрозрачные крылья на спине задрожали от предвкушения.
Рен сглотнул и протянул ей руку. Она вцепилась в него намертво и начала без умолку болтать. Рен мысленно считал шаги. Раз, два, поворот. Раз, два, три, пируэт. Ещё четыре повторения, и он вырвется на волю. Главное танцевать в сторону балкона. Последний поклон он отвесил ей почти у свода штор.
— … и это так забавно. Менехуне же не думали, что кто-то придёт к ним, когда всех пригласили Драконы? — продолжила щебетать Парацельсе.
Рен вздрогнул. До этого он не прислушивался к тому, что она говорила. Даже имя еë не расслышал, и почувствовал, что отчаянно краснеет от стыда. Неужели из-за них никто не пришёл на день рождения Мистритии?
— Простите, мне нужно подышать воздухом, — сказал он чистую правду, прерывая поток еë слов.