— Епи, а чего ты задумалась? — Стасик опрокинул рюмочку водки и захрустел маленьким корнишоном.
— Да вот думаю, а не начать ли мне тоже с водочки?
Хотя предчувствовала одним чувствительным местом, что делать этого не следует. Мало того, что утром будет болеть голова, так ещё и печень могла взбунтоваться. Всё, конечно же, зависело от дозировки. Я посмотрела на Стасика. Да. Тут, пожалуй, рюмочкой не обойтись. Только кардинально. Полный наркоз. А вообще-то, пить было вредно, это я знала точно. Но… Иногда в жизни случались исключения.
— Прекрасная идея. — Поддержал меня Стасик. — Кстати, вот и рыбка подоспела.
****
Не знаю, сколько я в итоге выпила, но могу сказать точно: красавцем Стасик не стал. Я что только не представляла: и купюры у него из ноздрей, ушей торчали, и стодолларовые бумажки ему на лоб мысленно клеила, и в бассейне на даче он плавал — от этого вообще передёрнуло — и в машине сидел, и мешок зарплаты мне приносил. И всё бесполезно! Отовсюду торчал нос картошкой, водянистые глазки и лысая макушка с остатками рыжей шевелюры. Потому решение сбежать никуда не делось, а только с каждой рюмкой крепло. Наконец, моё терпение не выдержало и лопнуло.
— Дорогуша, — протянула я, навалившись грудью на столик. Глаза Стасика тут же собрались в кучку и уставились в одну точку. Не в моё лицо, естественно, а в декольте. Я облизнула пересохшие губы. — Епи надо сходить в дамскую комнату, — заговорщически произнесла я и резко встала. Меня слегка качнула, но я была девушка крепкая, меня просто так с ног не свалишь.
— А зачем тебе бутылка? — Как только моя грудь пропала из зоны обзора моего кавалера, в мутных глазках промелькнула заинтересованность происходящим.
— Фу, Стасик! — надула я губы. Хотелось надеяться, что Светкина помада не расползлась красным пятном по лицу. — Девушка может прижечь прыщик на носу, или нет? Видишь? — я ткнула в мифическое образование на носу. Мужчина попробовал сфокусировать взгляд на указанном месте, но у него это плохо получилось. — Ай… — отмахнулась я от него, как от надоедливой мухи. — Ты всё равно ничего не разберёшь под слоем тональника и пудры. Жди, я сейчас вернусь и мы с тобой поедем к тебе домой. Ту-ту! — изобразила я паровозик.
И пошла, вихляя бёдрами и прихрамывая, к выходу.
— Адью! — помахала я ручкой наглаженному молодому человеку, который предусмотрительно открыл передо мной дверь, опасаясь, что я не сразу попаду в проём. — Осетрина была отпад.