ГЛАВА 4. Бал
Бело-золотой бальный зал производил неизгладимое впечатление в любое время, но сегодня он был особенно прекрасен! Гирлянды, свечи, зеркала, что отражали аллею пышных разлапистых елей в кадках, удлиняя ее, уводя в бесконечность. Дамы и кавалеры парами, группами, стайками и целыми толпами перемещались по залу.
Танцы еще не начались, и это несказанно радовало Адальрика. Он успел! Он сможет рассказать распирающую его новость до того, как они сделают первый пируэт. Ему ведь есть что поведать своей возлюбленной. Своей суженой! Теперь он мог называть ее именно так! Пускай пока только мысленно, но мог. Ничего, пройдет совсем немного времени, и он сможет сказать так вслух, при всех. Прокричать о своем счастье всем этим людям.
– Здравствуйте, ваше высочество!
– Прекрасно выглядите, ваше высочество!
Старческое сюсюканье раздалось столь близко и столь внезапно, что Адальрик едва не споткнулся от резкого возвращения с небес на землю. Перед ним склонились в реверансе две старые размалеванные карги, которые по какому-то недоразумению числились в фрейлинах у Анны-Марии. Их имен Адальрик не смог бы вспомнить и под страхом смертной казни.
– Рад встрече, дамы, – он склонил голову, приветствуя фрейлин, и немного замялся, подбирая слова для ответного комплимента. – Ваши образы тоже весьма ярки, – наконец выдавил он что-то, отдаленно напоминающее похвалу, и содрогнулся, увидев, как разъехались в елейной улыбке морщинистые густо напомаженные губы одной и каким голодным взглядом сквозь толстый слой туши одарила его вторая. Адальрик почувствовал себя пирожным, над которым занесли десертную ложечку.
От бесславной смерти в беззубой пасти дряхлых сердцеедок Адальрика спас гулкий звук удара церемониймейстера жезлом об пол.
– Ее величество Анна-Мария, королева Керессы! – прогрохотал он, с легкостью перекрывая многоголосый гул в зале.
Собеседницы переключили свое внимание с гостя на патронессу, и Адальрик почел за лучшее поскорее затеряться в толпе.
Анна-Мария вошла в зал. Если и не великая, то величественная уж точно. Статная, высокая, утянутая во все черное, она одновременно казалась и чем-то неуместным на этом пестром празднике жизни, и в то же время чем-то необходимым, некой осью, на которой все держится.
Война с эспритами, дворцовые интриги, пара провалившихся, но успевших собрать кровавую дань переворотов и, наконец, черный мор – все это знатно сократило кересскую королевскую династию. Анна-Мария потеряла столь многих из своих родных, что траур стал ее постоянной одеждой. Она не сняла черного, даже когда положенный срок истек. Вот и сейчас она уселась на трон, расправила черный бархат юбки и взмахнула затянутой в черный шелк перчатки рукой, призывая начинать танцы.