Его слова окончательно еë расслабили, и Юми впервые за пару болезненных дней провалилась в глубокий сон.
ГЛАВА 2
— Сосредоточься. Загляни внутрь себя. — Директриса академии Айфель Хензель Виграш и личная наставница Юми ходила вокруг неë кругами в своём маленьком кабинете.
Сама Юми сидела на милом бежевом ковре с закрытыми глазами и пыталась не уснуть. Эти уроки вообще имеют смысл? Гианы могли иногда заглядывать в будущее, но они не Оракулы, поэтому и предсказаний не получали. На тот момент Юми и с Оракулами-то не встречалась ни разу в сознательном возрасте.
— Что ты видишь? — Неожиданно спросила Хензель.
— Я вижу, что ужасно хочу есть, — отозвалась Юми под аккомпанемент своего желудка.
Она открыла глаза и встретила недовольный блеклый взгляд наставницы: она, как обычно, ею недовольна, а всё потому, что за всё время обучения в академии Айфель, что длится всего год, Юми не достигла никаких успехов. Ей даже начало казаться, что она и пророчества ни одного не получит. Ошиблась она знатно. Предсказание свалилось на неё словно снег на голову спустя несколько месяцев после прогремевшей на весь мир свадьбы между всемогущим Драконом Рикреном и низшей Феей Менехуне Мистритией. Юми думала, что предсказание — это как откровение, разговор между писателем и существом, но всё не так. Она просто проснулась в один из дней и поняла, что и кому должна сказать. Ей будто письмо отправили, которое она никак не могла оставить без ответа.
Юми неожиданно почувствовала ужасную тоску. В академии ей удалось подружиться со всем известной красавицей Мистритией с сиреневыми глазами и с наполовину Альрауной, а наполовину Гриммом Аванорой с миленькими пушистыми ушами. Подруги даже приняли еë новый выбеленный до безобразия образ, хотя другие существа её сторониться. Подумать только, даже одежда если еë больше суток носить белела! Юми ужасно от этого страдала и всё ещё пыталась казаться не такой уж бледной поганкой с помощью косметики. Сил уходило на это много, а результат почти нулевой.
Юми перевернулась в кровати. Мысли не давали покоя, а полусон-полувоспоминание еë окончательно разбудил, правда, тело подниматься совсем не желало — каждая частичка ныла и болела.
— Юми, пора просыпаться. Нам не стоит здесь задерживаться, — прозвучал мягкий мужской баритон.