- Линка, мне нужно уехать на пару часов, - Костя сгреб со стола сигареты и зажигалку. – Вы ведь еще пока сидите?
- Как?! – встрепенулась Ангелина, чуть не уронив бокал. – Куда?!
- По делам. С поставщиком одним нестыковки. Ну вы, если что, Линку домой забросите?
- Да без проблем, - Паша посмотрел на него прищуренными смеющимися глазами. – Хотя, может мы еще будем тут дооолго сидеть. Боря, правда, к тому времени будет уже лежать.
- Да пошел ты!.. – пробормотал Боря, пытаясь вилкой поймать на тарелке юркую оливку.
- Какие это, интересно, могут быть дела ночью? – Эля с переигранным удивлением посмотрела на Ангелину. – Бросать жену в ресторане…
- Вот вы, девочки, думаете все из воздуха берется? – Паша постучал зажигалкой по Лининому бокалу, отвлекая ее внимание от Эльки. – Линочка, зайка, машинки и гарнитурчики появляются именно потому, что некоторые дела происходят и ночью.
- Думаешь, я совсем дура?! – возмутилась Ангелина. – А гарнитурчик в «Адаманте» просто суперский… Масечка, а что ж мне тут одной делать?!
- Ну, мартини-то в ресторане еще не закончился, - Костя наклонился над женой, ловко увернулся от подставленных губ и чмокнул Лину в подбородок. – Я постараюсь не задерживаться, детка, не скучай. На всякий случай всем пока!
Не сдержавшись, он подмигнул Эльке, которая немедленно закатила глаза, развернулся и покинул ресторан на большой скорости, не забыв, впрочем, еще раз оглядеть себя в зеркале.
Снег уже валил вовсю, и улицу, невзирая на шумную трассу, затопила мягкая, густая, свойственная лишь снежной погоде тишь. Костя смахнул снег с капота, горестно оглядел вмятину, которая за время его отсутствия, разумеется, никуда не делась, и кивнул стоявшему рядом швейцару с зонтиком, похожему на огромный заснеженный гриб.
- Все в порядке, Константин Валерьевич, - заверил гриб. – Ничего не случилось, Константин Валерьевич. Всегда рады вас видеть, Константин Валерьевич!
- Не знаю, не знаю… - Денисов проигнорировал заученно скользнувшую ему навстречу раскрытую ладонь и постучал пальцем по вмятине. – Вот тут все ваши сегодняшние чаевые, понял?!
Гриб, испустив печальный вздох, обратившийся в пар, поплыл вверх по заснеженным ступеням. Костя, чертыхнувшись, повалился в салон, завел двигатель и включил музыку, выведя ее на такую громкость, что с ближайших деревьев посыпались снежные хлопья. Музыка набросилась на зимнюю тишину и проглотила ее без остатка, заполнив собой все вокруг. С пару минут он сидел, невидящими глазами глядя в лобовое стекло сквозь мелькающие узкие ладони дворников и пропуская сквозь себя накрепко слитый с мелодией голос, выплескивающийся на него из динамиков – чистая, мощная вещь, уносящая куда-то далеко, прочь от машины, от заснеженной улицы, от слов и обещаний – от всего, и вместе с тем набрасывающая на сердце странную, глухую тоску по чему-то, чего до сих пор так и не появилось. Но что это? Все есть. Правда все.