— Я вас запишу. Знаю тут среди жюри только Георгия, но он тоже вам поспособствует.
И она пошла к столику, где записывались в очередь выступающие дарования. Стояла толпа человек в двадцать, но их знакомая с кем -то пошепталась, и её отвели к столам, за которыми сидели бородатые и седые дядьки, типа маститые поэты.
Всеволод старался не терять её из вида, даже привстал от волнения, когда девушка пропала в группе людей. На неё было приятно смотреть, с таким телом, хоть поэт и пытался не пялиться на неё так уж откровенно. Он почувствовал ободряющее пожатие руки Петра на своем предплечье и увидел его довольную ухмыляющуюся физию.
— Я в тебя верил, брат, — прошептал он, — и ты не подвел. Огонь… — одобрительно сказал он, делая ободряющие гримасы, — не теряйся, это- главное. Лучше в кафешку сходите, — сыпал рацухами доморощенный ловелас.
Вдруг Петя закашлялся, и стал смотреть совсем в другую сторону.
— Записала, пошли, а то они твоего имени не знают, — заметила вернувшаяся красавица, — типа ты еще неизвестный.
Сева лишь посмотрел на друга, и не думая ни о чем, пошел к столику. Перед ним сидел с листком бумаги бородатый хипстер, вопросительно глянувший на поэта.