— Погодите ещё полчаса, не отплывайте, — попросила Рина, кутаясь в Кузьмичёву телогрейку. — Я заплачу штраф. И киньте буёк для связи с рацией.
Капитан знал: спорить с ней бесполезно. Резко развернувшись, утопал за буйком.
Она склонилась, похлопала по комку, растёкшемуся на лакированных досках; тот дёргал щупальцами, но подняться не мог. Позвала:
— Фьют, соберись! Нам нужно в рубку. Сможешь пойти за мной?
— Ох… — щёлкнуло в ответ. — Свет слепит… Давит… Твёрдо, сухо, колюче! Я хочу обратно.
— Нельзя тебе обратно: за бортом нефть. Ты должен предупредить своих в Шелесте. Ну?
— Шагу не ступить, какое всё острое… Безводное, жжёт…
Рина тоже еле двигалась. После погружения кружилась голова, ноги не слушались. Сама только на одном упрямстве шла к двери в рубку и звала Фьюта. Тот полз, провожаемый удивлёнными возгласами Кузьмича:
— Сам идёт! Во чудо! Ты его в трюм давай, на лёд, потом разделаю. На камбузе места мало, в холодильник не влезет.
— Мы не будем его есть, хватит об этом! — твёрдо сказала Рина — больше даже для Фьюта, чем для механика.
На просторной корме помещались компрессор, баллоны с воздухом и прочее снаряжение для дайвинга. Однако рубку из-за этого проектировщики урезали до предела, в ней остались только рулевая стойка с приборами, кресло и топчанчик у стены. Зато тут было тепло. Рина, придержав дверь для Фьюта, закрыла её на ключ: ещё ввалится кто, помешает переговорам.
Села в кресло капитана, на дорогую кожу. Оно настолько мягко, удобно обняло, согрело, что Рина чуть не отрубилась. Встряхнувшись, взяла микрофон и принялась вызывать Шелест. Лишь бы аккумулятор в рации ещё не сел!
— Приём! Приём! — охрипшим голосом орала Рина. — Есть там кто?
Динамик передавал не только помехи: доносилось бульканье, возня. На том конце наверняка дежурит солдат, а то и не один.
Вдруг вокруг микрофона обернулось щупальце.
— Человеку не ответят, — сказал Фьют. — Позволь мне.
Он сидел на подлокотнике кресла, свесив половину рук до пола, и разглядывал правым глазом незнакомое устройство связи. Где октопус нашёл силы на то, чтобы оторвать своё студенистое тело от палубы? Откуда взялись решимость и отвага посреди места, которое не походило ни на одно другое из его подводной жизни? Громко защёлкал:
— Я, Луч Познания Фьют Найирел ор Мэюна Равелли, хочу слышать Луча Защиты Льюита Найирела ор Теора Дианобис…