Посмотрела на себя в зеркало и скривилась. Так отвратно я ещё никогда не выглядела! Лицо бледное, почти мертвенно белое, под глазами залегли несвойственные мне тёмные круги, плечи открыты, грудь тоже мало прикрыта. Но зато вся одежда по размеру, чистая и новая, а это уже хорошо. Собрала волосы в более-мене приличный пучок, скрепила их единственным, что оказалось под рукой, то есть светло-кремовой лентой в тон к платью, расправила плечи и покинула бесспорно шикарную, но всё равно какую-то неуютную спальню.
За дверью оказался полутёмный коридор, свет проникал в него только из единственного окна в другом конце. А я, оказывается, в большом доме нахожусь! Причём, убранство мало напоминает гостиные дворы, не говоря уже о постоялых.
И куда же я забрела? Память всё ещё молчала. Вдохнула поглубже, едва не чихнула от навязчивого флёра пыли, и пошла искать если не свои вещи, то хотя бы хозяев этого места.
Долго искать не пришлось, но лучше бы я и не начинала!
ГЛАВА 4
- Аланда, уже проснулась, - послышался смутно знакомый голос, когда я нашла-таки лестницу и начала спускаться по ней.
Вздрогнула, обернулась и увидела совершенно незнакомого мужчину. Он стоял выше меня, у начала лестницы, и так смотрел, что мне захотелось сбежать. Вот взять и сбежать, неважно куда, только бы подальше от него.
Это был высокий, привлекательный темноволосый джентльмен в строгом костюме. На вид ему было не больше тридцати, но мне показалось, что с его возрастом я сильно ошиблась. Когда же он заговорил вновь, у меня будто почву из-под ног выбили.
- Боишься? – спросил он вкрадчиво, спустившись на пару ступеней.
А у меня будто факел в голове вспыхнул. Подвал, я обнажённая, он прижимается к моей спине, шепчет, надевает на запястье рабский браслет и впивается пальцами в спину, причиняя мучительную боль.
Попятилась, оступилась, и полетела бы вниз по лестнице, но этот ужасный брюнет в мгновение оказался рядом, схватил меня за талию, прижал к себе, приподнимая так, что ноги теперь болтались в воздухе, не доставая до ступеней, и, обдавая горячим дыханием, прошептал прямо в лицо:
- Поймал. Теперь ты моя.
Начала вырываться, бить его, изо всех сил. Кажется, даже кричала какие-то ругательства, подслушанные в своё время от садовника и служанок. А потом я просто онемела от ужаса, когда он, продолжая удерживать меня за талию, взмыл над лестницей. Мы пролетели над ступенями, через холл, в распахнутые двери, и меня не очень бережно опустили на диван.